Пища Мастеров

Я пробираюсь сквозь толпу, подхожу к ней сзади, но вместо ее запаха ощущаю только незнакомые духи. А я столько раз говорил ей, что самый лучший в мире запах- это аромат ее кожи- до секса и после него. Чтобы проверить работает ли перзак, я легонько прижимаюсь к ней на мгновенье, чувствую как она вздрагивает, но все же не отстраняется. А ее ниточки легкие такие, на ветру дрожат, покорно в узор укладываются - не мешало бы подождать еще немного для полного включения, но как же самому -то выдержку сохранить? Я так хочу ее… Моя женщина, моя! Самая любимая, самая чудесная, самая сладкая.

Никто не обращает на меня внимания, кажется, это к лучшему. Только дама с черными локонами поглядывает на меня то и дело, взгляд у нее такой пронзительный! О, вспомнил где я видел ее лицо! На обложке книги, в реале…Как же она называлась-то? И по телевизору, кажется, она интервью давала. Ну, ладно, мне нет до нее никакого дела, пусть смотрит если ей так хочется.

Отхожу в другой конец празднично убраного зала. Беру с подноса еще один бокал. Полинка выходит из толпы и ищет меня. Я допиваю свой бокал и делаю ей едва заметный жест кивком головы, взглядом указывая на дверь. И больше не смотрю на нее. Брожу по холлу, разглядываю картины и нюхаю экибаны.

Через несколько минут выхожу на веранду, даже не сомневаясь в том, что она ждет меня там. Она стоит одна у белой колонны, в черном бархатном платье и ниткой жемчуга на шее, волосы перехвачены лентой, улыбается виновато.

Я смотрю на нее несколько мгновений.

- Слишком яркая помада,- говорю и вытираю ей рот ладонью.

Она молчит.

Я целую ее рот так сильно, что капелька крови выступает на губе, а потом снимаю расшитую жемчугом ленту с ее волос, и они свободно рассыпаются по плечам.

Работает перзак, все в порядке. Может быть я слишком спешу, но уже не могу остановиться. Наматываю каштановые пряди на руку и заставляю ее опуститься на колени. Ничто меня так не возбуждает как женская покорность. Может кого-то возбуждает сопротивление, погоня, насилие- это не по мне. Я сейчас расколю твою скорлупу своим членом , да пусть ты хоть трижды фуэнсен- будешь делать, что скажу! Черта с два- админ повернет именно эту ситуацию в свою сторону, я уже рванул на себя колесо.

В ее глазах недоумение. Она, видимо, собиралась сказать мне , что я напрасно пришел, что опоздал, что теперь у нас разные пути, что желает мне счастья, и сейчас сама удивляется своей готовности идти за мной на край света, ругает себя за безволие и отсутствие самолюбия. Отвыкла от меня, девочка моя. Ну кто же виноват? Твой админ не пускал меня к тебе.

Она только один раз умоляюще пискнула указывая на темные парковые аллеи примыкающие ко дворцу:

- Может позже? Или отойдем туда хотя бы.

- Нет,- говорю, - здесь и сейчас.

Она стит передо мной на коленях на беломраморной террасе, прямо у входа во дворец, где звучит сказочная музыка, официанты разносят изысканные блюда, где собрался весь цвет Демонета, и сама расстегивает мои брюки и ищет взглядом моего одобрения или хотя бы улыбки. Она обнимает мои ноги, прижимаясь лицом к моему члену вдыхая его запах, потом берет его рукой и водит им по своей шее и щекам, жмурясь от удовольствия, затем ласкает его головку кончиком языка, поглядывая на меня с игривой лукавинкой. Но я жестко приподнимаю рукой ее подбородок и грубым жестом вставляю ей свой хуй в рот. И теперь она послушно и старательно делает все как я хочу - губами, языком, - сначала потому, что боится не угодить мне, но вскоре и сама заводится, ну вот, умница…

Я стою прислонившись к колонне, и смотрю на нее сверху вниз, ее глаза закрыты, одной рукой она держит мой член, а другой обхватывает мои ноги, платье сползло с плеча, жемчужное ожерелье съехало на бок, волосы рассыпались по плечам, помада размазана по щеке- ух хороша -то как! Я наклоняюсь и сдергиваю платье с ее плеч, чтобы оно не стесняло грудь.Я вижу на террасе несколько силуэтов, ага, все идет по плану. Представляю насколько прелестной им кажется эта сцена. Нет, не могу… не выдерживаю я… это только в фантазиях кажется нормальным, а на деле не так это просто стоять с растегнутыми штанами, когда смотрят. И Полинку вдруг так жаль становится- ей же стыдно будет потом… черт…не могу выдержать, совесть не позволяет. Надо увести ее. Они и так уже видели достаточно.

Я наклоняюсь к ней:

- Полинка, пойдем отсюда.

Она поднимает на меня свои огромные зеленые глаза:

- Что ты сказал, мой любимый?

- Там есть кто-то на террассе. Пойдем в парк.

Она сразу делает невольное движение, пытаясь прижаться голой грудью к моим ногам, чтобы скрыть ее от создающих напряжение и электризующих воздух взоров, а потом тихо шепчет:

- Ну и пусть.

- Ты уверена?

- Для меня никого нет важнее тебя и этого момента.

Ну вот, сейчас стала она похожа на себя, мою Полинку, отдающуюся моменту, наслажденку мою, а то ишь чего удумала- духи, жемчуга, светская жизнь, холодный кивок-поклон - тьфу!

Выражение ее лица становится безумно- счастливым, глаза закрыты, брови высоко подняты. Как же я все-таки люблю ее!