Пища Поэтов и Принцев

Тарелка из Чесменского Сервиза, 1774 год.

В результате дела пошли настолько успешно, что Иосия купил вместо прежней мастерской целую фабрику, стал её директором и сделал своего бывшего начальника своим бизнес-партнёром! Позднее, он написал петицию в парламент, прося, чтобы от его завода до ближайшего города был прорыт канал. При транспортировке по воде посуда не билась, и её можно было загрузить гораздо больше, чем при перевозке по дороге на осликах, что позволяло снизить цены на товар. Петицию удовлетворили, и этот канал стал одним из первых в стране.

В те годы шли раскопки в Греции и Италии. Очарованная строгой простотой античности, публика потеряла интерес к вычурным декоративным стилям прошлых лет. Эту перемену учли на фабрике Веджвуда. К 1763 году их посуда стала настолько знаменитой, что они стали получать заказы от аристократии. Предприниматель не замедлил этим воспользоваться, и добился того, что у него заказала сервиз сама королева. Вдохновленный успехом, Иосия стал изготавливать более дешевые копии сервиза, а также называл себя «поставщиком королевского двора». Он также был настоящим новатором в области маркетинга. В 1767 году он открыл свой первый магазин с торгово-выставочным залом, где покупатели могли увидеть продукцию на витрине, прежде чем её купить. Ещё через 6 лет, он издал первый в мире каталог, позволяющий приобретать товары по почте.

Вскоре заказы стали поступать и из-за границы. Российская императрица Екатерина II заказала у фирмы сервиз из более чем 900 предметов для Чесменского дворца, в 1773 году. В конечном итоге иностранных заказчиков было столько, что в компании работало несколько клерков, в обязанности которых входило писать письма клиентам на их родном языке.

Медальон «Человек и Брат», 1789 год.

Но Иосия Веджвуд был не только бизнесменом. Зная, как добывается сахар, с которым пьют чай его покупатели, он создал медальон с изображением негра-раба в оковах. На нём была надпись: «Разве я не человек, и не брат твой?» Медальон производился массово, в нескольких размерах — большие, для стен; средние, для ваз; и совсем маленькие, для курительных трубок. Благодаря стараниям предпринимателя количество аболиционистов в Англии значительно возросло. В 1783 году Иосия изобрел пирометр, для измерения температуры в обжиговых печах, за что его избрали членом Королевского Научного Общества. Компания Wedgwood существует по сей день. А ещё у него родится внук, который затмит даже такого незаурядного человека как он — учёный, Чарльз Дарвин.

Предвестник Романтизма «Корона» из баранины (Crown Roast of Lamb)

Ягнёнок, кто создатель твой?

Кто создатель наш с тобой?

Кто жизнь твою вдохнул в тебя

На муравке, у ручья;

Дал шубку белоснежную,

Мягкую и нежную,

И голос, полный сладости

И тихой радости?

Знаешь, кто создатель твой,

Кто создатель наш с тобой?

«Ягнёнок», сборник «Песни Невинности». Уильям Блейк, 1789 год

Уильям Блейк — наиболее самобытный из всех английских поэтов конца XVIII — начала XIX веков. При жизни, он был в основном известен как художник-гравёр — из-за необычных в то время политических и религиозных взглядов, современники считали его чуть ли не сумасшедшим, и даже друзья признавали его характер «тяжёлым». Поэта «заметили» лишь через 30 лет после смерти, в шестидесятых годах XIX века, когда была издана его биография. Глубоко символичная поэзия и причудливые гравюры Блейка оказали большое влияние на символистов и романтиков, как поэтов, так и живописцев. Многие литературные критики считают его одним из предвестников Романтизма.

«Ньютон», гравюра Уильяма Блейка. 1795 год.

Уильям Блейк родился в 1757 году, в Лондоне, в семье чулочника. Заметив, что её сын отличается крайне строптивым характером, мать забрала его из обычной школы в 10-летнем возрасте и стала обучать на дому, а вскоре отдала в художественную школу. Мальчик много читал, особенно поэзию, и увлекался классическими гравюрами, копии которых ему приносил отец. Когда ему было 15 лет, Уильям поступил в подмастерья к известному в то время лондонскому гравёру Джеймсу Базайру (James Basire). Ученик проявил большие способности, и даже был принят в Королевскую Академию Художеств. Хотя будущему поэту удалось приобрести там нескольких друзей, в академии ему очень не понравилось. Его не привлекала вошедшая тогда в моду «обобщённая красота» и «обобщённая правдивость» портретов, которую так любили Рубенс и тогдашний президент Королевской Академии Джошуа Рейнолдс. Они казались ему, предпочитавшему более чёткую моделировку, признаком неискренности.