Пиши!

Вика погрузилась в беззаботность, отпустив свои взрослые волнения. Она занималась разными детскими играми: ловила жуков, собирала букет из цветов, пряталась от тёти, пыталась убежать за границы участка дачи, но её постоянно ловила бабушка. Она уговаривала внучку (ни в коем случае!) не выходить за забор. Чем чаще бабушка ей говорила — тем сильнее Вика пыталась выбраться наружу.

Однако, каждый раз, когда она бежала к калитке — её звали умершие родственницы. Вика непроизвольно оборачивалась к ним. Но когда поворачивалась обратно в сторону ворот — их уже не было, а сама Вика стояла у забора в другом месте, подальше от выхода.

Первые разы, девочка не обращала на это внимания, однако с каждой новой попыткой уйти с дачи ей становилось не по себе. Если не обращать внимания на цветастое окружение и мирную обстановку, то она находилась в натуральном плену.

То была тюрьма из собственных воспоминаний, которые не хотели её отпускать. Вика поняла, что дело было в нежелании отпустить любимых. Надо пересилить себя, проигнорировать их, двигаться дальше... Но, как можно? Вика очень боялась, что иллюзорный мир в один миг исчезнет, и она больше не увидит своих близких!

Вика бессильно всхлипнула от безысходности, присела в тенёк от яблони на скамейку. Девочка мельком посмотрела на свою правую руку и чуть не закричала от внезапного испуга: её ладонь теперь пронизана насквозь той самой ручкой в форме красной свечи. Крови не было, да и вещица в её руке никак не мешала, однако выглядело это противоестественно и неприятно.

«Неужели, она всё это время торчала у меня в руке?», — задалась вопросом Вика, с интересом разглядывая пробитую ладонь.

Вика задумалась, а потом — возьми, да выдерни из себя ручку! Вот тогда-то, кровь хлынула! Вика беспомощно смотрела, как из её руки вырывается кровь, не знала, как на это реагировать. Боли не ощущалось, скорее, чувствовалось облегчение. Бабушка увидела кровь у внучки, подбежала к ней, а потом сказала, глядя девочке в глаза:

— Тебе пора уходить! Здесь небезопасно оставаться, Викуш! Забудь про нас, убегай! Беги и не оглядывайся!

— Я не понимаю, бабуль... — ошеломлённо сказала Вика, но бабушка настаивала, но уже с дрожью в голосе:

— Нет времени объяснять, внученька! Живым нельзя быть здесь дольше определённого времени! Ты разозлила ЕГО, когда вытащила эту мерзость из своей руки. ОН сократил наше время! Прошу, убегай!

Бабушка, чуть ли не плакала, когда уговаривала Вику сбежать. К ним успела подойти тётя:

— Виктория! Слушай бабушку! Если ты останешься с нами — сама рада не будешь! Тут одна лишь пустота, скорбь и отчаяние! В воздухе витает обида вместе с мыслями о несбывшихся мечтах. Возвращайся назад! БЕГИ! НЕ ОГЛЯДЫВАЙСЯ!

Вика испугалась, бросилась бежать к воротам из сада. Как только она оказалась спиной к бабушке и тёте — их голоса сменились с умоляющих на радостные. Они больше не гнали её от себя, наоборот — звали, предлагали остаться.

Вика сдержала обещание, не стала оборачиваться. Она бежала по бесконечному саду бабушки, а умершие родственники пытались заставить её обернуться. За спиной чувствовалось чьё-то холодное ужасающее присутствие. От одной только мысли о неизвестном существе, Вика покрывалась холодным потом. Что только не рисовало воображение девочки, выдумывая существо позади.

Нечто веяло смертью, холодом и безысходностью. Оно следовало за ней по пятам, казалось, что невидимая мёртвая рука касается плеча Вики. Ворота сада замаячили на горизонте, а голоса родственников, настойчиво, звали девочку обратно. Виктория сделала последний рывок — её рука коснулась дверей сада и...

Заиграла стандартная мелодия телефона.

Сон прервал звонок того самого неизвестного номера, который беспокоил девушку ранее. Вика сделала недовольное выражение лица, но всё же ответила:

— Алло!

— Виктория Евгеньевна? — голос мужчины из телефона звучал немного обеспокоенно.

— Да...

— Простите, если помешал, но тут такое дело... Вас беспокоят из отдела публикации «Тайпер». Статья, которую мы получили от вас в субботу ночью была опубликована без финальной редактуры. Начальство сказало нам, что так надо, чтобы отдел не волновался, но... как бы сказать поделикатнее... — собеседник явно мялся, не решаясь подавать информацию в лоб.

— Говорите, уже! — нетерпеливо попросила Вика, уже предчувствуя неладное.

— Что же, как пожелаете! — мужчина обречённо вздохнул и продолжил: — Несмотря на бодрое вступление и общую информативность, ваш текст показался нам пугающим!

— Это как?! — испугалась Вика.

«Я же точно помню, что не писала ничего жуткого! О чём он говорит?», — пронеслось в голове девушки.

— Не берусь судить, совпадение это или нечто иное, но факт в том, что в конце вашей статье было подробно описано, как закончит свою жизнь группа активистов «Гринлиф». Цитирую вас дословно: «Их невежество, горделивость и упрямое слепое следование выдуманным идеалам приведёт их в общую могилу. Если они не одумаются — первый же грузовик с неисправными тормозами закончит их лживое существование».