Пиште нужен велосипед

Так захотелось мне иметь тарогато, что я готов был отдать за него коллекцию камней. А коллекция у меня мировая; тётя Пирошка даже сказала, что некоторые экземпляры подошли бы для минералогического кабинета. Я бы отдал не только камни, но и альбом с марками и всё-всё, что собрал за целую жизнь.

У меня за две четверти в табеле были одни пятёрки. Папа, как только увидел, просветлел. А через некоторое время спросил, что я хочу ко дню рождения.

— Тарогато! Мне давно хочется тарогато, — сказал я, но не очень уверенно, потому что никогда не надеялся, что мне его купят. Ведь тарогато стоит дорого.

— Вот как! — удивился папа. — Может быть, что-нибудь попроще?

Но он ласково улыбался, и тогда я понял, что надежда есть.

И вот наступил день рождения. Утром встаю, иду к папе, а он вынимает из письменного стола тарогато. Старый, правда, в потёртом футляре, но настоящий-пренастоящий тарогато.

Оказывается, мой дедушка когда-то играл на этом инструменте, а потом он хранился у дяди, но совсем уже сломанный. Папа съездил к дяде в соседний город, привёз тарогато, отдал в починку и в день рождения подарил мне.

Представляете, как я был рад!

И вот я поднёс его к губам. Дунул раз, другой, третий… Дую, дую, а из него ни звука.

Я вертел его так и этак, дёргал свистульку, поднимал клапан — молчит тарогато, как обыкновенная деревяшка.

Бился я, бился несколько часов и только тогда сообразил, что надо действовать языком. Тут из тарогато пошёл такой визг, как будто Моржи отдавили лапу. Ну просто хоть плачь!

Щёки болят, лёгкие пыхтят, — дую, дую в проклятую дудку, а она… Да что говорить! Так ничего и не выдул. Лучше бы попросил велосипед. Вот бы была красота! Мчался бы я сейчас по шоссе, сверху бы жарило солнце, а в ушах свистел ветер… А теперь… На что она мне, эта дудка? На улице теплынь, благодать, а я изнываю без солнца, без воздуха. Ведь я и окно в комнате запер, а то люди подумают, что все скрипучие двери мира собрались на съезд в нашей квартире и скрипом и визгом приветствуют каждого нового делегата. Ну и хитрющая машина! Во веки веков не выдуть мне из неё приличного звука!

Папа взялся помочь — где там! У него тоже ничего не вышло.

— Не горюй, — сказал папа, — найдём преподавателя, и он тебя научит.

Но в нашем городишке никто не умеет играть на тарогато.

Вот какая история была с тарогато. По правде сказать, я его изредка вынимаю и пробую что-нибудь выдуть. Кроме «Чижика-пыжика» ничего не выходит, да и тот фальшивый. В общем, я влип. И перед папой стыдно — вогнал его в расходы, а толку ничуть.

А тут ещё моя дорогая сестрица.

Она мне просто житья не давала. Однажды она говорит, так ехидно-ехидно:

— В твой тарогато можно ставить цветы. Только надо сперва отверстия воском замазать, чтобы вода не вытекала. Конечно, для цветочной вазы эта вещь немного дороговата…

Хотел её стукнуть, но дома был папа, а он не разрешает чинить самосуд над обидчиками. Хорошо ещё, что Кати не знает. По-моему, сестрица ей не сказала.

Вот какие страдания достались мне из-за тарогато: во-первых, издевательства Аги, а во-вторых, улыбнулся велосипед. Трое ребят из нашего класса катаются на велосипедах, а я, как их только увижу, мигом скисаю и плесенью обрастаю.

В душе я чуть-чуть надеялся, что получу велосипед к Новому году. Но перед Новым годом никто не спросил, какой я хочу подарок, а у меня после тарогато язык не повернулся просить, — и мне подарили лыжи. На лыжах тоже кататься весело. К концу зимы я так наловчился, что в скоростном спуске запросто обгонял Вантуша, а он уже два года ходит на лыжах. Но разве лыжи сравнишь с велосипедом!

Ну вот, как увидел я того негодяя на серебристой машине, мне так захотелось иметь велосипед, что я готов был отдать все свои коллекции и тарогато в придачу и ни капельки бы не пожалел.

А через четыре дня у меня день рождения. По правде сказать, я здорово надеялся, что мне подарят велосипед.

Я даже попробовал намекнуть, когда мы сидели за ужином перед днём рождения, и говорю:

— Ух и классную машину я видел сегодня на улице.

Но родители даже и ухом не повели.

Тогда я говорю:

— Когда у меня будет велосипед, я приделаю к нему корзинку для Моржи.

Родители ни звука, зато сестрица немедленно встряла и издевательски говорит:

— А тарогато прицепишь вместо гудка.

Тут я, конечно, прикусил язык.

ХВС НАВЕЩАЕТ БОЛЬНОГО ДРУГА

Но я не всё время думал о велосипеде: мне ведь надо было заботиться о здоровье Моржи.

Молодчина Моржи! Как она геройски держалась, когда мы несли её из леса домой. Она не скулила, не взвизгивала, хотя ей, наверно, было очень больно. Она только смотрела на нас грустно-грустно и, по-моему, чуточку гордо — ведь она пала жертвой в неравном бою.

А Лали Дока привёл к нам ветеринара. Ветеринар был молодой и кудрявый и не переставал улыбаться. Осмотрел он Моржи и говорит:

— У вашей собаки сломана лапа.

Как будто мы сами этого не знали.