Пишу иск лючительно по памяти… Командиры Красной Армии о катастрофе первых дней Великой Отечественной войны. Том 2

К началу боевых действий оборонительный рубеж не был готов, как на северном, так и на южном участках. Земляные работы были выполнены, примерно на 50–60 %, а ВЛАДИМИР-ВОЛЫНСКИЙ УР не был вооружен. По одному батальону от 2-х полков 45 сд и от каждого стрелкового полка 62 сд и 87 сд находились постоянно на оборонительных работах на своих участках обороны. Оборонительный рубеж корпуса по своим тактическим свойствам обеспечивал бы успешное ведение оборонительного боя при условии заблаговременного занятия его войсками, при том в более плотной группировке, чем располагал корпус, но этого не было.

ТРЕТЬЕ и ЧЕТВЕРТОЕ: Примерно в 3 ч. 20 минут 22 июня 1941 года командующий 5 Армии генерал-майор танковых войск ПОТАПОВ по моему домашнему телефону передал, примерно, следующее:

«Немцы кое-где начали вести бой с нашими погранзаставами. Это очередная провокация. На провокацию не идти. Войска поднять по тревоге, но патронов на руки не выдавать».

При этом он предупредил меня о необходимости сохранения большевистской выдержки. Немедленно прибыв в штаб корпуса, я связался по телефону и телеграфу с командирами дивизий, которые сообщили мне, что казармы и дома начсостава 87 сд в ВЛАДИМИР-ВОЛЫНСКЕ и 45 и других местах обстреливаются артиллерийским огнем, а местами ведут бой с немецкими парашютистами. Мною было отдано распоряжение о выполнении известных им боевых задач. Таким образом, части корпуса ходом событий были втянуты в боевые действия без какого-либо боевого распоряжения свыше. В завязанных боях в неравных условиях войска корпуса проявили мужество и устойчивость. Лично я в 9 ч. 30 мин. прибыл на место боя в 45 сд в район Любомль, где это наблюдал.

О вступлении в бой войск корпуса я доложил по телефону немедленно командующему 5 Армии генерал-майору ПОТАПОВУ, который отдал мне распоряжение «Вскрыть мобилизационные пакеты». Таким образом, в описываемых условиях, при наличии в районе расположения войск и штабов диверсионных групп, активности авиации немцев и невероятной панике среди местного населения корпус вел бой и отмобилизовывался.

Пятое: Части дивизий вступили в бой с немцами в крайне тяжелых условиях, так как боевые действия, начатые внезапно, явились неожиданностью, при этом одна треть стрелковых войск находилась на оборонительных работах, а корпусная артиллерия была на армейском лагерном сборе.

Шестое: Артиллерия находилась в составе своих соединений. Корпусная артиллерия в составе двух полков находилась на армейском специальном артиллерийском лагерном сборе на Повурском полигоне /около 50 км. восточнее КОВЕЛЬ/. Оба артиллерийских полка своим ходом прибыли в район боевых действий и заняли свои позиционные районы примерно к 13.00 22 июня 1941 года. Всеми видами боеприпасов войска корпуса были обеспечены по норме. Боеприпасы хранились на складах частей в районе своих дислокаций.

Кроме этого, считаю необходимым кратко дополнить обстановку, существовавщую на границе и в районе расположения войск корпуса примерно в конце марта 1941 года и до начала войны.

Во-первых, немцы систематически проводили провокационные действия, направленные на притупление нашей бдительности. Так, в начале апреля 1941 года агентурная разведка ВЛАДИМИР-ВОЛЫНСКОГО погранотряда донесла, что завтра утром в 5.00 из общего направления западнее УСТИЛУГ немцы начнут наступление в направлении ВЛАДИМИР-ВОЛЫНСК, ЛУЦК. Весть, как нам казалось, маловероятная, но на всякий случай я приказал усилить наблюдение за этим районом и через каждый час докладывать мне все, что там делается. В 4.00 был слышен шум танковых моторов, а в 5.00 большая группа немецких офицеров подошли к р. Буг и проводили рекогносцировку. На этом все кончилось. Ряд провокаций было еще в наших тылах. В конечном итоге, когда немцы начали боевые действия 22 июня, командующий 5 А генерал-майор ПОТАПОВ это оценил как очередную провокацию.

Во-вторых, немцы безнаказанно проводили систематическую ежедневную воздушную разведку района КОВЕЛЬ, ВЛАДИМИР-ВОЛЫНСК, ЛУЦК. По существовавшему с Германией договору вести зенитный огонь, а также огонь средствами ВВС мы не имели права.

В-третьих, командование 5А недооценивало сведений агентурной разведки, которые с исчерпывающей полнотой раскрывали намерения немецкого командования.

Генерал-майор ПОТАПОВ 20 июня 1941 года ответил подполковнику ЧЕРНЫХ /бывший разведчик штаба армии/ на его информацию о явных приготовлениях к боевым действиям, что немцы воевать с нами не будут и не могут. Что у нас мол существует с Германией договор о ненападении. Кроме того, Германия якобы испытывает недостаток в продовольствии и других материальных средствах, и начать войну не может.

Эта наивность, проявленная командующим 5А, в некоторой степени расхолаживала командиров и войска.

В-четвертых, перед войной не было принято действенных мер по очищению приграничной полосы и ближайшего тыла от враждебных элементов среди местного населения и насажденной шпионской агентуры и диверсионных групп. В первых боях они безусловно сыграли известную роль и крайне затруднили и так осложнившуюся обстановку.