Письма

Я получил от кн. Вяземского только выписки из записок Боке? и с особенною благодарностию их напечатаю, почитая все, что имею честь получать от вашего превосходительства, истинным украшением журнала моего. Ожидая приезда вашего в Москву, доныне хранил я отпечатанные особо листы превосходной статьи вашей о начале русских газет, которые при сем препровождаю.

С истинным почтением и совершенною преданностию честь имею быть, вашего превосходительства, милостивого государя, покорнейший слуга

Николай Полевой.

Февраля 23 дня 1828 года. Москва.

9. С. Д. Полторацкому [57] 24 ноября 1828 г. Москва

Шутка шуткою, а дело делом, милостивый государь Сергей Дмитриевич (простите холодным этим словам, но после вашей цыдулки – не смею поставить «любезный друг» и тем еще менее что-нибудь другое).

Если в шутку написана эта цыдулка ваша, то, признаюсь, дурная эта шутка опечалила меня; если ж в самом деле, то я не знаю, что подумать!

Если бы мое здоровье и время позволили мне, то сейчас отправился бы я к вам и просил вас разрешить недоумения. Но ни то, ни другое не позволяет мне сделать этого, и я принужден писать.

Если дело до этикета, то почему затворенная дверь есть оскорбление? Только в Москве вечно гости и вечно в гостях; более нигде этого не бывает, и звонок на дверях говорит, когда кто дома или нет.

Если дружба наша могла поколебаться от такого пустого дела, то – знаете ли? Она после этого не стоит доброго слова. Если вы, как друг, станете рассматривать себя, то не знаю, кто виноват будет.

Кроме головной боли мне дыхнуть сегодня не было времени. Приезжаете вы – я был дома, но подумал, что ему нет дела важного, и никак не полагал, чтобы это разрушило четырехлетнее знакомство и дружбу, при чем никто из нас не заметил друг за другом ничего сколько-нибудь предосудительного.

Неужели проклятый аристократизм и тут вмешался?! Неужели за то вам гнев, что плебей осмелился не сказать: «Я дома»? Если бы я знал, что это точно – клянусь прахом того человека, которого ставлю выше всех героев – мы более никогда бы не видались.

Но – нет! Это минутная вспыльчивость. – Не правда ли? Это не следствие аристократизма? Это не следствие расчетов? Скажите «да», и я готов на коленях просить прощения в действии моего сплина, моей дурной головы, на коленях, ибо перед другом не стыдно сгибать их.

Да или – нет?

Если мы не расстанемся навсегда, то идите к нам сейчас или в этот вечер, обнимемся и – во имя… докажем, что добрые люди могут ошибаться, поступать не так, но сознаются в ошибках и умеют ценить друг друга выше вздорных пустяков и капризов.

Как назвать себя? – Ваш… на всякий случай, если вы не шутите – покорный слуга и ответчик

Полевой.

10. В. Ф. Одоевскому [58] [59] 16 февраля 1829 г. Москва

16 февраля 1829 г. Москва.