Читаем Письма (1832-1856) полностью

Прощай, мой ангел, не беспокойся обо мне и прими мою сторону. Знай, что я уже давно решил эту женитьбу, что это думано и передумано 1 1/2 года, хотя я не имел положительных надежд до производства, и что теперь я ни за что не отстану от моего намерения. Целую тебя 1000 раз, перецелуй детей, Вериньку и скажи тетушке, что я считаю ее за ангела-хранителя моего.

Непременно покажите дядюшке письмо мое. Не распечатывайте его раньше. Прощай, мой голубчик. Письмо к дядюшке придет в следующую почту наверно.

Поздравляю всех вас с наступающими праздниками.

Твой брат Достоевский.

Александру Павловичу передай мой поклон. Про него так много говорят и пишут хорошего, что я полюбил его не видав.

(1) было: Если он умрет (2) было: будучи (3) далее было начато: столько

118. НЕУСТАНОВЛЕННОМУ ЛИЦУ (СУСАННЕ)22 декабря 1856. Семипалатинск

Семипалатинск, 22 декабря 56.

Милостивая государыня Сусанна (1)

Спешу поблагодарить Вас за доброе, милое письмо Ваше ко мне. Вы им доказали, что не забываете старых друзей, а память о друзьях — бесспорно признак прекрасного сердца. Вы мне пишете о Вашей потере. Конечно, тяжело лишиться тех, кто нам так близки. Я это очень хорошо понимаю и потому вполне Вам сочувствую. Вы пишете, что Вам скучно; но да утешат Вас те, которым Вы посвящаете все заботы Ваши. Дай бог Вам видеть радость в семействе своем! Мы здесь тоже живем ни скучно, ни весело. Это правда, что у нас много переменилось в Семипалатинске. Но наша домашняя жизнь осталась почти без перемены. Семейных домов у нас нет или очень мало. Наехала бездна народу одинокого. Все, начиная с губернатора, холостые. А только семейное общество придает физиономию городу. Тут только и может быть разнообразие жизни. Холостой же круг вечно всегда и везде живет одинаково. Однако у нас бывают и балы и праздники. Вы подробно описывали впечатления Ваши при въезде бесценного монарха нашего в столицу, для коронованья. Всё это, будьте уверены, отозвалось по всей России, от Петербурга до Камчатки; не миновало и Семипалатинска! Всё общество наше устроило бал, по подписке, и день празднования коронации у нас проведен был и торжественно и весело. Дай бог царю многие лета.

Да, конечно, если б Вы когда-нибудь приехали в Семипалатинск, то конечно не узнали бы его. Он даже обстроился лучше. Но правда Ваша: прошедшее всегда милее настоящего. Вы сами с грустью сознаетесь в том, говоря, что я Вам напомнил прошедшее письмом моим. Вы спрашиваете о Пешехонове. Они живы и здоровы. Он, конечно, уже не служит больше, живет на хуторе (помните, возле бора). На нем были долги, и для заплаты их он свой дом продал и выстроил себе другой, который отдает внаем. Софье (2) прошу от меня поклониться. Марье же Ивановне я пишу особо. Прощайте; дай бог Вам всякого счастья, а я пребываю с уважением и преданностью Вам.

(1) в подлиннике пропуск: оставлено место для отчества (2) в подлиннике пропуск: оставлено место для отчества

119. НЕУСТАНОВЛЕННОМУ ЛИЦУ (МАРИИ ИВАНОВНЕ)22 декабря 1856. Семипалатинск

Милостивая государыня Марья Ивановна,

Позвольте приписать и Вам несколько строк. Из письма Сусанны (1) я вижу, что Вы живы, здоровы и даже помните старых друзей, таких, как я н<а>прим<ер>, которому, надеюсь, Вы позволите именоваться другом Вашим. Да благословит Вас за это господь и да наградит всеми благами. С каким удовольствием читал я письмо Сусанны. Если она пишет, что я, своим письмом, напомнил ей прошедшее, то, конечно, и ее письмо воскресило во мне давно прожитое. Как-то лучше было в прошедшем! Как-то Вы проводите время. Весело ли Вам? Уж конечно, если когда-нибудь буду в Москве, то не миную друзей и почту за особенное удовольствие быть у Вас. Да и дай бог поскорей побывать в России. Там, в России, чувствуешь себя как бы дома. Всё это установившееся, оседлое. Тогда как характер наших сибирских городков

— это внезапный наплыв общества, съезд чиновник<ов>, и потом при 1-й перемене властей в Сибири всё это исчезает так же быстро, как и явилось, уступая место другим. Впрочем, у нас не то чтобы очень скучно. Только Вас нет с нами. Я бы с удовольствием воротился назад тому лет на пять. Не смейтесь над желанием. Ведь так естественно пожелать этого! Прощайте. Храни Вас бог и пошли Вам всего лучшего. Может быть, до свидания. Кто знает! Может быть, и увидимся когда-нибудь. В ожидании же примите уверение в чувствах уважения и преданности, с которыми имею честь пребыть

Вашим всегдашним слугою. 22 декабря 56 года. Семипалатинск.

(1) в подлиннике пропуск: оставлено место для отчества

Перейти на страницу:

Все книги серии Письма

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература