Читаем Письма 1886-1917 полностью

Письма 1886-1917

² Немирович-Данченко писал Станиславскому 19 июня 1907 г.: «…Начнем сезон „Каином“. Мне все кажется, что раз принцип постановки найден и уже давно Вами пережит, работа сведется к актерской, а их тут всего 5–6 человек. Месяца будет совершенно довольно…Если бы удалось вызвать в Леонидове трагизм, а Качалова взвинтить на огневого, мечущего молниями Люцифера, то эффект был бы удивительный» (Музей МХАТ, архив Н-Д).

³ Трагедии Байрона «Сарданапал» и «Манфред» в МХТ не шли. В 1920 г. Станиславский поставил мистерию Байрона «Каин» с Леонидовым в заглавной роли. Несколько ранее Качалов включил в свой концертный репертуар монологи и сцены из «Манфреда».

311

Письма к H. В. Дризену печатаются по подлинникам, хранящимся в рукописном отделе Государственной публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде (архив Н. В. Дризена, № 277).

Дата уточняется по возобновлению «Трех сестер» — 16 февраля 1909 г.

Дризен Николай Васильевич — историк театра, цензор Главного управления по делам печати. В 1907 г. вместе с H. H. Евреиновым основал «Старинный театр». Автор книги «Сорок лет театра. Воспоминания. 1875–1915» и др. С 1909 г. — редактор «Ежегодника императорских театров».

¹Станиславский вел репетиции с В. В. Барановской, получившей роль Ирины, и с А. Г. Коонен, исполнявшей роль певицы.

² Отчет о десятилетней художественной деятельности Московского Художественного театра (см. Собр. соч., т. 5, стр. 405–415).

³ Рябушинский Николай Павлович — крупный капиталист, издатель журнала «Золотое руно».

⁴ Художник В. Е. Егоров ездил в Данию в связи с первоначальным замыслом постановки «Гамлета».

⁵ Речь идет о Г. С. Алексееве и его жене.

312

Датируется по связи с записью Станиславского в журнале спектаклей МХТ от 20 февраля 1909 г. Л. М. Леонидов в это время был представителем труппы в Правлении театра.

¹ 20 февраля 1909 г. в журнале спектаклей МХТ Л. А. Сулержицким была сделана запись по поводу 78-го спектакля «Синей птицы» (полностью опубликована в «Ежегоднике МХТ» за 1944 г.). Обращаясь к труппе МХТ, Сулержицкий писал: «Сотрудники, так жаждавшие играть в „этой“ пьесе „хоть что-нибудь“, играют уже в очередь, да и в очередь-то приходится притягивать протоколами, замечаниями, корпоративной порядочностью… Надо подумать об этом, надо выработать какие-нибудь способы, которыми можно было бы поддерживать художественность исполнения пьесы… За немногими исключениями (почему-то выпадающими на маленькие роли) актеры от спектакля к спектаклю мало-помалу становятся не „творцами“, а „докладчиками“ роли, как определяет такой род исполнения Константин Сергеевич. И, должен сказать, — очень плохими докладчиками. …Реплики хватаются раньше окончания предыдущих слов; переходы делаются раньше, чем случилось то, что должно вызвать тот или другой переход… Роли теряют рисунок и расплываются в каком-то кисло-сладком сентиментализме — этой язве театра… От этого и темп вместо бодрого, живого получается затяжной, нудный. В ролях появляются пустые места…».

Рядом с обращением Сулержицкого 20 февраля 1909 г. появилась запись Станиславского: «Протокол прекрасно выражает мои муки и опасения. Очень будет жаль, если товарищи отнесутся к этому протоколу холодно или недружелюбно.

…И странно… Лев Антонович ни одним словом не упрекает в нерадении, в отсутствии дисциплины, в нежелании. Напротив. Значит, кроме дисциплины и порядка есть что-то другое, что может подтачивать художественное дело.

Есть ремесло актера — представление, и есть искусство переживания.

Никогда наши и вообще русские актеры не будут хорошими ремесленниками. Для этого надо быть иностранцем. Наши артисты и наше искусство заключаются в переживании.

Каждую репетицию, каждую ничтожную творческую работу нужно переживать. Этого мало. Надо уметь заставить себя переживать.

И этого мало — надо, чтоб переживание совершалось легко и без всякого насилия.

Это можно, это достижимо, и я берусь научить этому искусству каждого, кто сам и очень захочет достигнуть этого.

Согласен с Л. А.: в этом и только в этом — будущее театра.

Без этого — я считаю театр лишним, вредным и глупым.

Теперь я свободен. В будущем сезоне буду очень занят.

Впредь я отказываюсь работать по каким-нибудь иным принципам.

Приглашаю всех, кто интересуется искусством переживания, подарить мне несколько часов свободного времени. С понедельника я возобновляю занятия.

В 1 час дня я буду приходить в театр для того, чтобы объяснять ежедневно то, что театр нашел после упорных трудов и долгих поисков.

Организацию групп и порядка и очереди я на себя не беру.

К. Алексеев».