Читаем Письма 1886-1917 полностью

Письма 1886-1917

Во время репетиций «Села Степанчикова» осенью 1917 г. пайщики МХТ во главе с Немировичем-Данченко посоветовали Станиславскому отказаться от роли Ростанева и передать ее Н. О. Массалитинову. Это было вызвано тем, что работа Станиславского над Ростаневым шла чрезвычайно медленно и мучительно. Он стремился к органическому рождению образа, а не к простому повторению ранее игранной роли. К тому же ему как режиссеру приходилось одновременно вести репетиции нескольких пьес: «Роза и Крест», «Село Степанчиково», «Чайка» (с новыми исполнителями).

Между Станиславским и Немировичем-Данченко наметились существенные разногласия в трактовке Ростанева. Положение Художественного театра становилось все более и более серьезным. Сезон 1916/17 г. открылся старым спектаклем «Горе от ума». Все задуманные и начатые постановки («Король темного покоя», «Чайка», «Роза и Крест») оставались неосуществленными. Невозможно было продолжать репетиции «Села Степанчикова» до тех пор, пока роль Ростанева дозреет у Станиславского. Надо было во что бы то ни стало выпускать спектакль. Понимая все это, Станиславский все же тяжело переживал расставание с любимой ролью.

510*

Дата устанавливается по упоминанию репетиций «Чайки» и спектакля «На дне» (27 сентября 1917 г.).

¹ В 1917 г. Станиславский вел репетиции «Чайки». Роли были распределены следующим образом: Аркадина — О. Л. Книппер-Чехова, Треплев — М. А. Чехов, Нина Заречная — О. В. Бакланова, Сорин — В. В. Лужский, Дорн — А. Л. Вишневский и А. А. Стахович, Тригорин — Л. М. Леонидов, Шамраев — П. А. Бакшеев, Шамраева — В. Н. Павлова, Маша — М. П. Лилина и В. В. Соловьева, Медведенко — А. Д. Попов.

Протоколы репетиций хранятся в Музее МХАТ (архив КС). Возобновление «Чайки» не состоялось.

511

¹ В 1882 г. Немирович-Данченко написал свою первую пьесу «Шиповник».

512*

Дата устанавливается по упоминанию репетиции «Вишневого сада» в помещении Солодовниковского театра.

¹ «Вишневый сад» Чехова шел в помещении театра Совета Рабочих Депутатов (бывш. Солодовниковский театр) 12 октября 1917 г.

Станиславский опасался, что актеры МХТ, выступая в непривычно большом театральном зале, не смогут сохранить тонкость и обаяние чеховского спектакля. Поэтому он настаивал на том, чтобы была назначена репетиция «Вишневого сада» «для опытов громкой речи», «чтобы подсказать какой-то прием, чтобы говорить естественно — громко».

Станиславский намеревался «освежить» чеховские спектакли МХТ. Когда после Октябрьской революции «Вишневый сад» был сыгран в новой, народной аудитории, Станиславский предложил «сделать обращение ко всем участвующим в „Вишневом саде“ (а может быть, и других пьесах?!)». Он писал: «Все въигрались в пьесу и роли. Всем уютно, хорошо, и они начинают жить для себя, своей личной жизнью. Многое в этом уюте ценно и хорошо. Но, живя для себя, они забывают о пьесе, о Чехове, его мыслях и чувствах, которые передают другим, забывают о сквозном действии и идут не по его начертанному пути. Вот и получается: в то время как один артист ведет важную сцену, говорит важную мысль — другие разыгравшиеся артисты очень хорошо и жизненно пестрят деталями, мелочами, вновь введенной mise en scene. Одно убивает другое. Получается общая пестрота, правдивая, жизненная, как в жизни нагроможденная, а не ярко и просто выявленная жизнь духа, очищенная от лишнего, как должно быть в искусстве. Надо избегать наигрывания, надо помнить главные вехи пьесы и сквозное действие» (протокол спектакля «Вишневый сад» 26 ноября 1917 г. Музей МХАТ).