Письма 1898-1900

Рассказ твой уже давно послан в синагогу через Машу; сия последняя давно уже сообщала, что рассказ в руках Израиля. Сделаю запрос, как и что, и сообщу.

Крыжовник, о котором я писал тебе, называется штамбовым. Он дороже обыкновенного в пять раз, но оригинален весьма. Вид его:

Купи также сирень Шпета (Spдth) и берлинский тополь. Это единственный пирамидальный тополь, растущий на севере. Есть и смородина штамбовая. Из многолетних цветов купи клубни флоксов, мальвы (рожа), диэлитры.

Маша в Москве. Она здравствует. Мать в Ялте. Все обстоит благополучно. Лейкин легок на помине: только что получил от него письмо. Пишет, что купил себе новое имение, зала в два света, 100 дес лесу. Великий человек! Я понимаю, отчего ты ему так завидуешь.

Кланяйся Наталии Александровне и детям.

Твой брат, известный академик

А. Чехов.

3077. Л. Ю. АРБУШЕВСКОЙ

20 марта 1900 г. Ялта.

20 март 1900 г.

Многоуважаемая

Любовь Юлиановна!

Мой двоюродный брат Г. М. Чехов доставит Вам восемь пачек книг. На многих книгах Вы найдете надпись: "от товарищества "Знание" в знак уважения" и проч. Пожалуйста, не считайте это автографом, выдавайте книги абонентам библиотеки, невзирая на эту надпись.

Записывая книги в каталог, не упускайте писать относительно каждой, чье издание и какого года, и чей перевод.

Желаю Вам всего хорошего.

Искренно Вас уважающий

А. Чехов. На конверте:

Таганрог.

Ее Высокоблагородию

Любови Юлиановне Арбушевской.

Городская библиотека.

3078. И. П. ЧЕХОВУ

23 марта 1900 г. Ялта.

23 марта.

Милый Иван, посылаю тебе для образца листок, вырванный из тетради. Мулла просит именно таких тетрадей!

У нас плохая погода, хотя все в цвету и весна в разгаре. Нового ничего нет. Поклонись Соне и Володе - и будь здоров.

Твой Antoine.

Мать получила письмо и благодарит. Был ли у тебя д-р Россолимо? Сей человек хочет обратиться к тебе с большой просьбой по библиотечному делу.

3079. О. Л. КНИППЕР

26 марта 1900 г. Ялта.

26 март.

От Вашего письма, милая актриса, веет черной меланхолией; Вы мрачны, Вы страшно несчастны, но это, надо думать, не надолго, так как скоро, очень скоро Вы будете сидеть в вагоне и закусывать с большим аппетитом. Это хорошо, что Вы приедете раньше всех, с Машей, мы все-таки успеем поговорить, погулять, кое-где побывать, выпить и закусить. Только, пожалуйста, не берите с собой Вишневского, а то он здесь будет следовать за Вами и за мной по пятам и не даст сказать ни одного слова; и жить не даст, так как будет все время читать из "Дяди Вани".

Пьесы новой у меня нет, это газеты врут. Вообще газеты никогда не писали про меня правды. Если бы я начал пьесу, то, конечно, сообщил бы об этом первым делом Вам.

У нас ветер, еще весна не наступила как следует, но все же мы уже ходим без калош и в шляпах. Скоро, на сих днях, зацветут тюльпаны. Сад у меня хорош, но все как-то не убрано, мусорно, это сад-дилетант.

Тут Горький. Он очень хвалит Вас и ваш театр. Я познакомлю Вас с ним.

Чу! Кто-то приехал. Вошел гость. До свиданья, актриса!

Ваш А. Чехов. На конверте:

Москва.

Ее Высокоблагородию

Ольге Леонардовне Книппер.

У Никитских ворот, угол Мерзляковского, д. Мещериновой.

3080. M. О. МЕНЬШИКОВУ

26 марта 1900 г. Ялта.

26 марта.

Дорогой Михаил Осипович, в Ялте психиатрических заведений нет, и я не слыхал, чтобы кто-нибудь из местных врачей или содержателей пансионов принимал к себе душевнобольных. Я не могу вспомнить ни одной квартиры на всем южном берегу, которая могла бы удовлетворить семью Венгеровых в том смысле, как Вы пишете, т. е. чтобы врач-хозяин был хороший и чуткий человек, было дешево и проч. Отправку сюда туберкулезного душевнобольного я считаю хлопотливой, сложной и бесполезной затеей; ваши северные врачи посылают его сюда, потому что незнакомы с местными условиями и по той же самой причине, по какой то и дело присылают сюда издалека больных в последнем градусе, умирающих здесь очень скоро, в убогой обстановке, на чужой стороне, в одиночестве… (Эти врачи почти каждый день угощают меня сюрпризами, и я Вам многое расскажу при свидании.) Если процесс в легких только начинается, то есть смысл прислать сюда больного осенью или зимой, но присылать неизлечимо больного, да еще на летние месяцы, когда здесь бывает жарко и душно, как в пекле, и когда в России бывает так хорошо, - это, по-моему, совсем не по-медицински, это значит, попросту, отделаться от больного.