Письма

Как мне защищаться против ваших нападений, когда нападенья невпопад? Вам показались ложью слова мои государю, напоминающие ему о святости его званья и его высоких обязанностей. Вы называете <их> лестью. Нет, каждому из нас следует напоминать, что званье его свято, и тем более госуд<арю>. Пусть вспомнит, как<ой> строгий ответ потре<буется> от него. Но если каждого из нас званье свято, [Но если каждому из нас не напоминать друг другу ежеминутно о святости нашего званья] то тем более званье того, кому достался трудный и страшный удел заботиться о мил<л>иона<х>. Зачем напоминать о святости званья? Да, мы должны даже друг другу напоминать о свя<тости на>ших обязанностей и званья. Без этого человек погрязнет в материальных чувствах. <Вы говорите?) кстати, будто я <спел> похвальную песнь нашему правительству. [<Вам> показалось, будто бы я а. правительство наше счи<таю> б. правительству нашему [обращаю] воздаю] Я нигде не пел. [а. Оттого ли, что я отдал б. Оттого ли, что я сказал] Я сказ<ал> только, что правительство состоит из нас же. Мы выслуживаемся и составляем правительство. Если же правительство огромная шайка воров, или, вы думаете, этого не знает никто из русских? Рассмотрим [Если правительство [стал<о>] сделалось, как вы говорите, огромной шайкой воров, что отчасти и справедливо а. то рассмотрим б. или вы думаете] пристально, отчего это? Не оттого ли эта сложность и чудовищное накопление прав, не оттого ли, что мы все кто в лес, кто по дрова? Один смотрит в Англию, другой в Пруссию, третий [Далее было: опять] во Францию. Тот выезжает на одних началах, другой на других. Один сует государю тот проект, другой <иной, третий?> опять иной. Что ни человек, <то разные проекты и раз>ные мысли, что ни <город?>, то разные мысли и <проекты… Как же не> образоваться посреди <такой разладицы вор>ам и всевозможным <плутням и несправедливостям, когда всякий <видит, что везде> завелись препятствия, всякий думает только о себе и о том, как бы себе запасти потеплей квартирку?.. Вы говорите, что спасенье России в европейской цивилизации. Но какое это беспредельное [беспредельное слово] и безграничное слово. [Далее было: Что] Хоть бы вы определили, что такое нужно разуметь под именем европейской цивили<зации>, которое бессмысленно повторяют все. [Далее было: а. Ком<м>унист ли, фалан<стерьен> б. Разве ком<м>унист, фаланс<терьен>] Тут и фаланстерьен, и красный, и всякий, и все друг друга готовы съесть, и все носят такие разрушающие, такие уничтожающие начала, что уже даже трепещет в Европе всякая мыслящая голова и спрашивает невольно, где наша цивилизация? И стала европейская цивилизация призрак, который точно <никто> покуда не видел, и ежели <пытались ее> хватать руками, она рассы<пается>. И прогресс, он тоже был, пока о нем не дум<али, когда же?> стали ловить его, он и рассыпал<ся>.

Отчего вам показалось, что я спел тоже песнь нашему гнусному, как <вы> выражаетесь, духовенству? [Далее было: И отчего у вас такое против него] Неужели слово мое, что [Я сказал, что] проповедник восточной церкви [церкви восточной] должен жизнью и делами проповедать. И отчего у вас такой дух ненависти? Я очень много знал дурных попов и могу вам рассказать множество смешных про них анекдотов, может быть больше, нежели вы. Но встречал зато и таких, которых святости жизни [Далее было: я дивился] и подвигам я дивился, [Далее вписано: Хотя они и не знакомы вам, но в тишине сияла хри <стианская>] и видел, что они — созданье нашей восточной церкви, а не западной. [Далее вписано: Дивлюсь только тому, как вы могли так несправедливо принять] Итак, я вовсе не думал воздавать песнь духовенству, [дурным попам, а по<пам>] опозорившему нашу церковь, но духовенству, возвысившему нашу церковь.