Письма

Вчера вечером я написал тебе письмо. Пока, не распечатывая, положи его в сейф. Оно предназначено только для тебя, и ты вскроешь его только в том случае, если я внезапно умру. Не то чтобы я думал об этом, конечно же нет, ведь я счастливейший из людей, потому что у меня есть ты, и я должен прожить с тобой в любви еще сорок лет. Однако все может случиться, отсюда это письмо.

Твой М.

* * *

Герда Борман Мартину Борману

Оберзалъцберг

10.08.1944

...К твоему отъезду все готово. Я надеюсь, что в «Вольфшанце» ты продолжишь курс инъекций, которые помогут тебе полностью избавиться от головной боли.

[Никаких инъекций. Я не обращался ни к Хассенбаху[60], ни к Морелю! Слава богу, здесь довольно прохладно, а вечерами даже холодно, так что я забыл о головной боли!]

* * *

Мартин Борман Герде Борман

Берлин, Вилъгелъмштрассе, 64

11.08.1944

Мамочка-девочка.

Кто наша и только наша?

Кто наше самое большое счастье?

Кто наше самое большое богатство?

Кто самая любимая?

Папочка и все дети: наша мамочка!

Всегда и только твой М.

* * *

Мартин Борман Герде Борман

Ставка фюрера «Волъфшанце»

12.08.1944

Моя бесконечно любимая, дорогая моя мамочка-девочка, благодарю за прекрасные дни, подаренные тобой!

С каждым днем ты становишься прекраснее, изящная как фея, и, глядя на тебя, я с каждым часом влюбляюсь в тебя все больше и больше.

Я сожалею только о том, что головные боли не позволили мне в полной мере радоваться нашей встрече, как ты того заслуживаешь. Не переживай, любимая, все у нас еще будет!

Надеюсь, что смог хоть немного утешить Нелли; она, несомненно, довольна, что я решил исполнять роль отца ее детей.

Хотя вчера в Берлине я трудился без устали до отхода поезда, ты знаешь, как я умею работать, здесь меня уже ожидала очередная порция документов: докладные записки от Мюллера, телеграммы, свежая почта! Даже в поезде я не разгибаясь работал до глубокой ночи. Я уже два часа работаю за столом, и у меня даже не было времени на завтрак.

Моя дорогая мамочка-девочка, будь здорова, заботься о детях и следи, чтобы горничные не забывали о своих обязанностях.

Скажи Кронци, чтобы аккуратно водил машину, а Айке, чтобы соблюдала осторожность во время купания. Главное, не спускай глаз с Хартмута; он вечно умудряется попадать в разные истории. Внимательно следи, чтобы дети сами не ходили к озеру.

Итак, любимая, будь очень внимательна. Всегда заранее подумай о том, что может случиться в ближайшие часы, в ближайшие несколько дней, недель, месяцев. Это необходимо!

Нежно любящий

твой М.

* * *

Мартин Борман Герде Борман

Ставка фюрера

12/13.08.1944

Моя дорогая мамочка-девочка.

Уже восемнадцать минут первого ночи, а совещание в отношении сложившейся ситуации продолжается, и я постепенно начинаю думать, что вряд ли меня вызовут для доклада. Поэтому могу взяться за письмо тебе, любимая.

Утром я ходил на доклад к фюреру; он, как всегда, доброжелательно выслушал меня. Должны же, в конце концов, у него быть люди, которым он полностью доверяет.

Днем я навестил раненых: Шерфа переполняют эмоции, он сыпал смешными историями и остротами. Выпил с нами красного швабского вина, которое прислал его гаулейтер.

Боргман вне себя от радости, поскольку с сегодняшнего дня ему позволено вставать, правда, пока только на десять минут. Он еще испытывает головокружение и мучается головной болью, но явно идет на поправку. Шмундт попросил нас – меня, Гиммлера и Фегелейна – не приезжать: он еще слишком слаб.

Пума чувствует себя значительно лучше. Когда я приехал, он загорал, и сразу открыл бутылку сухого вина, которую мы вместе распили за душевной беседой. Он пока еще ковыляет на костылях.

Руки капитана Ассмана в худшем состоянии, чем у Шерфа. Чудовищно опухшие, лилово-красные, покрытые толстым слоем мази, они производят отталкивающее впечатление. На данный момент Шерфа и Ассмана кормят как младенцев; сами они еще не в состоянии самостоятельно держать ложку.

Завтра я собираюсь навестить Боденшатца.

Сегодня у меня по-настоящему радостное событие. Ты поймешь это, прочитав письмо старика Геске. Было очень любезно с его стороны, а ему где-то порядка 73-76 лет, прислать мне фотографию моего отца. Ты ее знаешь, эта та, на которой он в форме кирасира. Я храню ее вместе с твоей фотографией и фотографией бабушки с детьми. Таким образом, со мной всегда вся моя семья, все вы, мои любимые. Ты прекрасно знаешь, как я уважаю отца, он был прекрасным человеком.