Читаем Письма полностью

Уважаемый мистер Арнольд, не соблаговолите ли Вы принять от меня мою первую книгу стихов…[7] тем постоянным источником радости и благоговейного изумления, каким было для всех нас в Оксфорде Ваше прекрасное творчество… потому что я только теперь, может быть слишком запоздало, понял, сколь необходимо для всякого искусства уединение, только теперь узнал я прекрасную трудность того высокого искусства, в котором Вы — прославленный и непревзойденный мастер. Так позвольте же мне предложить Вам этот томик, каков уж он есть, и выразить Вам свою любовь и восхищение.

Искренне Ваш

Оскар Уайльд

<p>20. Джеймсу Ноулзу<a l:href="#en35" type="note">{35}</a></p>

Тайт-стрит, Китс-хаус

[? Последние месяцы 1881 г.]

Уважаемый мистер Ноулз, посылаю Вам экземпляр — немного запачканный — брошюры моей матери, посвященной приливной волне практического республиканизма, заносимого в Ирландию возвращающимися ирландскими эмигрантами. Написана она года три назад и чрезвычайно интересна как политическое пророчество. Вам, наверное, известен псевдоним, под которым моя мать писала в газете «Нейшн» в 1848 году — Сперанца. По-моему, годы не ослабили пылкость и энтузиазм этого пера, которое воспламенило сердца молодых ирландцев.

Я бы очень хотел иметь честь представить Вас своей матери: все блестящие личности должны встречаться на своих орбитах, как некоторые из самых приятных планет. Как бы то ни было, я рад возможности отправить Вам статью. Она является составной частью общественной мысли девятнадцатого века и, хочу надеяться, заинтересует Вас. Искренне Ваш

Оскар Уайльд

<p>21. Библиотекарю Дискуссионного общества Оксфордского университета<a l:href="#en36" type="note">{36}</a></p>

Гроувенор-сквер, Чарльз-стрит, 9

[Начало ноября 1881 г.]

Милостивый государь, очень прошу Вас заверить членов комитета Дискуссионного общества Оксфордского университета в том, что я, сожалея о их нежелании узнать мнение Общества о моем искусстве, не усматриваю в их решении никакого намерения поступить в отношении меня невежливо и с готовностью принимаю столь искренне принесенные извинения.

Больше же всего я сожалею о том, что в Оксфорде до сих пор так много молодых людей, которые готовы считать свое собственное невежество мерилом, а свое собственное самомнение критерием любого произведения, порожденного творческим воображением и чувством прекрасного. В интересах сохранения доброй репутации Дискуссионного общества Оксфордского университета я должен выразить надежду, что никакой другой поэт или прозаик, пишущий по-английски, не подвергнется впредь обращению, которое — уверен, Вы понимаете это не хуже меня — выглядит грубым и дерзким: сначала автора официально просят подарить свою вещь, а затем не менее официально ее отвергают.

Будьте любезны выслать мне мою книгу стихов на мой домашний адрес. Искренне Ваш

Оскар Уайльд

<p>22. Джорджу Керзону<a l:href="#en37" type="note">{37}</a></p>

Чарльз-стрит, 9

[Ноябрь 1881 г.]

Дорогой Керзон, ты верный друг! Большое тебе спасибо за рыцарское выступление в мою защиту в Дискуссионном обществе. Через Оксфорд проходит столько лучших людей Англии, что мне было бы грустно думать, что невежливость, вопиюще грубая, и ограниченность, вопиюще злонамеренная, остались безнаказанными и никто не поднял голос, чтобы выразить свое презрение.

Нельзя наш милый город с его дремлющими башнями целиком отдавать во власть филистимлянам[8]. У них есть Газа, Екрон, Ашдод и много других городов, полных нечистот, ужаса и отчаяния, и мы не должны допустить, чтобы они шумно ссорились в тихой обители Магдалины или высовывались из окон Мертон-колледжа.

Надеюсь, ты приедешь в Лондон и заглянешь ко мне. Я выехал из моего дома в Челси, но всегда буду рад повидаться с тобой, ибо, вопреки истории об Аристиде, я еще не устал слушать, как Реннелл Родд называет тебя верхом совершенства.

Посылаю тебе афишу, возвещающую о моем первом выступлении против Тирании. Хорошо бы, если бы ты отдал ее наклеить, но, может, я тебя обременю? Искренне твой

Оскар Уайльд

<p>ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ</p><p>АМЕРИКА 1882</p><p><emphasis>Описание</emphasis></p>

Премьера комической оперы Гилберта и Салливана «Терпение», поставленной Ричардом Д'Ойли Картом, состоялась 23 апреля 1881 года на сцене театра «Опера комик» в Лондоне; 10 октября спектакль был перенесен на подмостки только что построенного Картом театра «Савой». Опера высмеивала современное эстетство, а один из ее персонажей, эстетствующий поэт Банторн, был воспринят широкой публикой как карикатура на Уайльда (хотя прообразом, возможно, был Россетти). 22 сентября состоялось первое представление «Терпения» в Нью-Йорке, и представитель Карта в Америке полковник У. Ф. Морс пришел к выводу, что присутствие самого Уайльда могло бы послужить хорошей рекламой. Соответственно, Уайльд был ангажирован прочесть серию лекций; 24 декабря 1881 года он отплыл в Америку на борту парохода «Аризона» и 2 января 1882 года прибыл в Нью-Йорк.

Перейти на страницу:

Все книги серии Символы времени

Жизнь и время Гертруды Стайн
Жизнь и время Гертруды Стайн

Гертруда Стайн (1874–1946) — американская писательница, прожившая большую часть жизни во Франции, которая стояла у истоков модернизма в литературе и явилась крестной матерью и ментором многих художников и писателей первой половины XX века (П. Пикассо, X. Гриса, Э. Хемингуэя, С. Фитцджеральда). Ее собственные книги с трудом находили путь к читательским сердцам, но постепенно стали неотъемлемой частью мировой литературы. Ее жизненный и творческий союз с Элис Токлас явил образец гомосексуальной семьи во времена, когда такого рода ориентация не находила поддержки в обществе.Книга Ильи Басса — первая биография Гертруды Стайн на русском языке; она основана на тщательно изученных документах и свидетельствах современников и написана ясным, живым языком.

Илья Абрамович Басс

Биографии и Мемуары / Документальное
Роман с языком, или Сентиментальный дискурс
Роман с языком, или Сентиментальный дискурс

«Роман с языком, или Сентиментальный дискурс» — книга о любви к женщине, к жизни, к слову. Действие романа развивается в стремительном темпе, причем сюжетные сцены прочно связаны с авторскими раздумьями о языке, литературе, человеческих отношениях. Развернутая в этом необычном произведении стройная «философия языка» проникнута человечным юмором и легко усваивается читателем. Роман был впервые опубликован в 2000 году в журнале «Звезда» и удостоен премии журнала как лучшее прозаическое произведение года.Автор романа — известный филолог и критик, профессор МГУ, исследователь литературной пародии, творчества Тынянова, Каверина, Высоцкого. Его эссе о речевом поведении, литературной эротике и филологическом романе, печатавшиеся в «Новом мире» и вызвавшие общественный интерес, органично входят в «Роман с языком».Книга адресована широкому кругу читателей.

Владимир Иванович Новиков

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Письма
Письма

В этой книге собраны письма Оскара Уайльда: первое из них написано тринадцатилетним ребенком и адресовано маме, последнее — бесконечно больным человеком; через десять дней Уайльда не стало. Между этим письмами — его жизнь, рассказанная им безупречно изысканно и абсолютно безыскусно, рисуясь и исповедуясь, любя и ненавидя, восхищаясь и ниспровергая.Ровно сто лет отделяет нас сегодня от года, когда была написана «Тюремная исповедь» О. Уайльда, его знаменитое «De Profundis» — без сомнения, самое грандиозное, самое пронзительное, самое беспощадное и самое откровенное его произведение.Произведение, где он является одновременно и автором, и главным героем, — своего рода «Портрет Оскара Уайльда», написанный им самим. Однако, в действительности «De Profundis» было всего лишь письмом, адресованным Уайльдом своему злому гению, лорду Альфреду Дугласу. Точнее — одним из множества писем, написанных Уайльдом за свою не слишком долгую, поначалу блистательную, а потом страдальческую жизнь.Впервые на русском языке.

Оскар Уайлд , Оскар Уайльд

Биографии и Мемуары / Проза / Эпистолярная проза / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии