Письма

Внешнее безмолвие в соединении с рассудительным подвижничеством очень быстро приносит также внутренний покой (мир души), без которого невозможна тонкая духовная работа, потому что насколько удаляется человек от мира, настолько мир удаляется из его души, и тогда мирские помыслы исчезают, ум человека очищается и он становится человеком Божиим.

Очистившийся монах, который, будучи живым, облекается в черный саван (рясу), умирает для мира и через таинство ангельского образа [55] внутренне облекается в покаяние, — совершает этим самое великое в своей жизни чудо, и ему уже не нужно совершать другие чудеса в своей жизни.

Помысел говорит мне, что большую ценность имеют живые иконы, ставшие ангелами, нежели те, которые пишут лучшие иконописцы. Однако монахи, которые не подвизаются, чтобы стать ангелами, но ложно успокаивают себя только тем, что поменяли место жизни, мирское имя и одежду, хотя не изменись при этом внутренне, похожи на тех несчастных душевнобольных, которые одевают военную форму, офицерскую фуражку, сами вешают себе награды (изображая из себя генералов) и любуются собой, но мирские люди только смеются над ними.

Большое воодушевление и небольшой эгоизм простительны новоначальным монахам, если они юны возрастом: так и малые дети радуются своим первым зубам и первым шагам. А взрослым это уже неприлично.

Нам не принесет пользы одно лишь хорошее начало, которое мы полагаем, уходя из мира, если мы не закончим хорошо — на небе.

Древние святые отцы были очень внимательны, подвизались с великим самоотречением, уклонялись от мира, воздерживались от всего, очень любили Бога и всякую духовную пищу для спасения своей души и предпочитали пресную вареную пищу для плоти, и таким образом становились святыми. Но в наше время, к сожалению, многие из нас не имеют горячей веры и любви к Богу и поэтому остаются безразличными к подвижничеству, пренебрегают пресной пищей и таким образом постепенно, сами того не замечая, становятся «пресными» отцами [56].

Мирские люди усиленно подвизаются на стадионах, стараясь преуспеть в суетном: метают ядра и копья, ногами и головой подбрасывают мяч в воздух и бьют воздух. Напротив, для монахов подвиг имеет большой смысл, потому что с его помощью они стремятся совлечь с себя ветхого человека, борясь одновременно с душевными страстями (через внимание к чувствам, молитву, соединенную со всегдашним смирением и любовью даже к врагам, — то есть способом совершенно противоположным мирскому), побеждают крепких демонов и увенчиваются от Христа. Таким образом они получают рай, а не никчемный мирской кубок.

Православное воздержание и вообще духовные упражнения всегда направлены к наивысшей духовной цели — к освящению души. Тогда как другая, мирская, аскеза, как, например, у прельщенных йогов и так далее, направлена на то, чтобы тело сделать гибким, для того чтобы выкручивать себе руки и ноги, как у бумажного карайоза [57], и получать похвалы неразумных людей, а затем издевательства насмешливых демонов.

Подвижничество, совершаемое ради любви Христовой, скрывая в себе стремление к спасению души, которую любит Христос, очень услаждает и покоит своей утомительностью душу, укрепляет тело, а также приносит бесстрастие, потому что благодаря ему смиряются бесчинные движения тела, и тогда оно может обходиться меньшим количеством пищи, ибо этого бывает достаточно, когда в душе мир, а в теле — кротость.

Разнообразие блюд, и особенно жирных, неприлично не только монахам, но и благочестивым мирянам, за исключением, конечно, праздников — ради радости дня, во славу Божию, — или случаев, когда нужно оказать гостеприимство по любви. Речь не идет также о больных, потому что для них пост может быть отменен: им достаточно славить Бога в своих болезнях, чтобы увенчаться, подобно святым мученикам.

Для здоровых юношей воздержание является самой крепкой уздой против страстей, необходимой для того, чтобы господствовал дух и царил двойной мир. Тогда в чистоте сердца они могут уже чисто смотреть на людей, как ангелы смотрят на ангелов. Те же, которые не воздерживаются и живут необузданно, даже на ангелов смотрят плотски, как жители Содома [58], удалившиеся от Бога. Естественным следствием этого является то, что любящие свою хорошо откормленную плоть и удобства жизни любят людей плотски и их духовно разрушает собственная плоть.

Хотящие, чтобы их плоть была как скелет от подвижничества, тем самым почитают ее, как святые мощи, и любят ее, как доброго друга своей души, а также всех людей любят тогда непорочной любовью как образы Божии, как своих братьев.

Невинный младенец смотрит на все невинно, и все смотрят на него, как на ангелочка, даже если он нагой, потому что он одет божественной благодатью невинности. Взрослые же — если не станут немного невещественными благодаря подвижничеству, чтобы к ним пришла божественная благодать непорочности, — будучи хоть немного обнаженными, сильно соблазняют плотских людей, а духовным людям кажутся очень бесстыдными.