Читаем Письма полностью

В данный момент я занят тем, что привожу в порядок мой перевод «Сэра Гавейна» и «Перла», с примечаниями и коротеньким предисловием, — прежде чем вернуться к главному моему труду, «Сильмариллиону». Поэма «Перл» входит в тот же манускрипт, что и «Сэр Гавейн». Имя автора не приводится ни тут, ни там; но я считаю (как и многие другие), что поэмы написаны одним и тем же человеком. «Перл» переводить куда сложнее, главным образом по причине метрики; метрические проблемы на первый взгляд кажутся неразрешимыми, потому-то, соблазнившись, я и взялся за нее много лет назад. Несколько строф даже зачитывали по радио в конце 1920-х годов [2]. Я более-менее закончил поэму перед войной; но под бременем Войны и «Властелина Колец» она просто затерялась. Медиевистам поэма хорошо известна; но я никогда не разделял мнения ученых о том, будто данный размер настолько труден, что писать на нем невозможно, равно как и невозможно переложить стихи на современный английский. НИКТО из ученых (а в наши дни — и поэтов) и не пытался сочинять сам с использованием сложного, жестко заданного размера. Я написал этим размером несколько строф, просто чтобы доказать, что пользоваться им не так уж и «невозможно» (хотя сегодня результат, вероятно, и сочтут никуда не годным) [3]. Оригинал «Перла» еще более труден: у переводчика руки связаны, а данный текст сложен сам по себе и зачастую непонятен, отчасти в силу стиля и смысла, отчасти из-за искажений в единственном сохранившемся манускрипте.

Поскольку вас такие вещи занимают, посылаю вам мои собственные строфы — неизбежно связанные, как некогда было связано все, с моей мифологией. А экземпляр «Перла» я вам перешлю, как только разживусь экземпляром «под копирку». В поэме 101 строфа по двенадцать строк в каждой. Подсказана она (как мне думается) смертью маленькой дочки поэта в раннем детстве. Таким образом, в определенном смысле это элегия, но автор использует модное в ту пору (он — современник Чосера) обрамление видения-сна и пользуется случаем, чтобы изложить свои собственные теологические взгляды на спасение. Хотя для современного вкуса в ней приемлемо отнюдь не все, в поэме есть моменты невероятной силы и проникновенности; и хотя, возможно, в наших глазах она абсурдно усложнена в том, что касается технической формы, поэт преодолевает им же самим воздвигнутые препятствия в целом весьма успешно. Строфы состоят из двенадцати строк, причем только с тремя рифмами: октет из четырех двустиший с рифмовкой а b, и катрен с рифмовкой b с. В придачу каждая строка содержит в себе внутреннюю аллитерацию (в оригинале аллитерация порою пропадает, но крайне редко; подражание, разумеется, аллитерациями беднее). И, словно этого всего недостаточно, поэма поделена на группы по пять строф. В каждой такой группе ключевое слово последней строки должно эхом повторяться в первой строке следующей строфы; последняя строка пятистрофной группы повторяется в начале следующей; и первая строка поэмы в целом поэму как бы заканчивает, повторяясь в последней строке. Но, как ни странно, строф не 100, а 101. В группе XV строф шесть. Долгое время предполагалось, что одна из них — переработанный вариант, в итоге так и не устраненный. Но ведь и в «Сэре Гавейне» тоже 101 строфа. Число выбрано явно намеренно, хотя в чем состоит его значимость в глазах автора, до сих пор так и не выяснено. Группировка строф по пять также связывает поэму с «Гавейном», где поэт разъясняет смысл: Пять Ран, Пять Радостей, Пять добродетелей и Пять чувств.

Ну, довольно об этом. Надеюсь, я вам не надоел. Вкладываю отдельный листок с первой строфой оригинала и моим переводом в качестве образца.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Американский критик, посетивший Толкина и Анвина летом 1962 г.

2. На самом деле передача вышла в эфир 7 августа 1936 г. Инициатором ее выступил Гай Поукок: некогда он работал в издательстве «Дент», куда Толкин предложил рукопись своего перевода, и имел возможность там с нею ознакомиться. Позже Поукок вошел в штат Би-би-си.

3. Стихотворение называется «Безымянная земля» и написано строфой «Перла»; оно было опубликовано в книге «Реальности, поэтическая антология» под ред. Г. С. Танкреда (Лидс, «Суон-пресс»; Лондон, «Гей энд Ханкок», 1927), стр. 24. Его первые строчки звучат как: «There lingering lights do golden lie/On grass more green than in gardens here...»

239 Из письма в «Аллеи энд Анвин» 20 июля 1962

[По поводу перевода «Хоббита» на испанский язык.]

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное