Письма

Надеюсь, эти обрывки «научных изысканий» или «самоизучения» вас не ужаснули. Неодолимое искушение, особенно для такого педанта, как я. Боюсь, я ему потворствую почти исключительно собственного удовольствия ради — пока, благодарение судьбе, поток писем иссяк. (Поспешу уточнить, иных, нежели ваше: таких приходит слишком мало.) И следовало бы мне использовать эту передышку на то, чтобы продвинуться с «Сэром Гавейном».

Одно время я жил на довольно-таки захудалой улице (очень уместно названной Дачис /*Герцогиня (англ.), т. о. название улицы можно было бы перевести дословно как «дорога герцогини».*/) в Эджбастоне [5], Б-гем; она соединялась с улицей еще более захудалой под названием Бофорт. Я говорю об этом лишь потому, что на Бофорт-Роуд стоял дом, что в лучшие для него времена служил прибежищем мистеру Шортхаусу, производителю кислот, из квакеров, если не ошибаюсь. Так вот он, самый что ни на есть любитель (как и я), в литературном мире — никто, внезапно опубликовал толстенную книгу — странную, захватывающую и очень спорную — или такой она казалась тогда, а сегодня мало кто способен ее прочесть. Мало-помалу книга приобрела популярность, со временем стала бестселлером, ее публично обсуждали все, начиная от премьер-министра и ниже. Это был «Джон Инглзант». А мистер Шортхаус сделался ужасно странным, в нем не осталось ничего браммаджемовского [6], чтобы не сказать английского. Он, кажется, вообразил себя реинкарнацией какого-то там итальянца времен Ренессанса и одевался под стать. Да и религиозные его убеждения, при том что так и не привели его к последней стадии помешательства — к папизму, приобрели явственный католический оттенок. Кажется, ничего больше он так и не написал, но растратил остаток своей жизни, пытаясь объяснить, что он имел в виду и чего не имел в «Джоне Инглзанте». (Что сталось с оплетенными бутылями кислот, понятия не имею.) Я всегда старался воспринимать его как своего рода удручающее предостережение, и все еще пытаюсь заниматься своими техническими бутылями и одновременно написать что-нибудь еще. Однако, как видите, порою забываю о мудрости. Но не об отрезвляющей мысли (каковую история Шортхауса также наглядно иллюстрирует) касательно переменчивости Публики. Странно, что именно сэра Стэнли, чью «Правду о книгоиздательстве» вы цитируете, я опасаюсь чаще прочих. Я ужасно радуюсь его похвале /*В «Тайм энд тайд» от 15 июля в подборке высказываний книгоиздателей, советующих читателям, что брать с собою в отпуск, из всего своего списка он упомянул только «Властелина Колец» и предрек книге долгую жизнь. — Прим. авт.*/, однако воспринимаю ее как проблеск солнышка над моим крохотным покосом, как особую, очень своевременную милость, однако я, скорее, склонен вторить Гандальву, говоря: «Все перемены в мире мы не в силах ни подчинить, ни предсказать. Что за погода грядет, нам не узнать — и по-своему не сделать».

Да, К. С. Л. был моим ближайшим другом примерно с 1927 по 1940 гг., да и после оставался мне очень дорог. Его смерть обернулась для меня тяжким ударом. Однако, по правде сказать, виделись мы с ним все реже и реже, после того, как он подпал под неодолимое влияние Чарльза Уильямса, и еще реже — после его престранного брака.....Я прочел «Блуждания паломника» еще в рукописи. «Пиквик» мне никогда не нравился. Сейчас я нахожу, что «Властелин Колец» «хорош местами». А теперь я должен принести глубокие извинения за свою болтливость; однако ж надеюсь, что «местами» это все небезынтересно.

Искренне Ваш,

РОНАЛЬД ТОЛКИН.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. «Светла как липовый листок», «Грифон», новый выпуск VI, №6 (июнь 1925), стр. 217.

2. «...Как свадебный выкуп за Лутиэн для Тингола, ее отца» (В оригинале вместо «bride-price» (выкуп за невесту) значится «bride-piece»; эта опечатка повторялась во всех изданиях на протяжении многих лет и была исправлена лишь недавно.) Подробнее об этой поэме см. «Инклинги», часть 1 гл. 2.

3. См. вводное примечание к письму №9.

4. В Корнуолле, на побережье близ Пензанса. Этот отпуск пришелся на лето 1932 г.

5. Толкин жил на Дачис-Роуд с 1908 по 1910 гг.

6. «Браммаджем» — местная (и очень древняя) форма названия «Бирмингем».

258 Из письма к Рейнеру Анвину 2 августа 1964

[В 1964 судно на подводных крыльях «Аквастролл», совершившее пробное плавание от Кале до Дувра, получило название «Скадуфакс» (имя коня Гандальва во «Властелине Колец»).]