Письма

К слову сказать, ты сперва написал Harebell, а потом переправил на Hairbell. He знаю, интересно ли тебе это; просто я однажды подробно изучил вопрос с этим названием — поспорив с одним догматиком-ученым. Совершенно очевидно, что (а) старый вариант названия — harebell («животное» название, подобно многим другим старым названиям цветов), и (б) означает оно «гиацинт» (hyacinth), а не «колокольчик» (campanula). Bluebell — название сравнительно новое, было придумано как раз для колокольчика; шотландские «bluebells» — конечно же, колокольчики, а вовсе никакие не гиацинты /*Harebell (hare+bell, «заячий колокольчик», вариант: hairbell), bluebell (blue+bell, «синий колокольчик»), campanula (уменьшит, от лат. сатрапа — «колокол») — английские названия колокольчика*/. За перенос названия (в Англии, не в Шотландии; и, если на то пошло, не в неиспорченных провинциальных диалектах отдельных областей Англии), а также и за надуманное написание hairbell, кажется, ответственность несут невежественные (в том, что касается этимологии) и надоедливые педанты-ботаники нашего времени, — из тех, что предлагали folk'sglove вместо foxglove /*Foxglove (fox+glove, «лисья перчатка») — наперстянка. Вариант написания folk'sglove дословно означает «народная перчатка»*/ — и вводят нас в заблуждение. Что до последнего, корень, вызывающий здесь некоторое сомнение, это glove, а не fox. Foxes glofa встречается в древнеанглийском; в таком варианте, а также и в форме -clófa: в старинных травниках, где несколько необдуманно используется для обозначения растений с крупными широкими листьями, напр., лопуха (его еще называют foxes clife, ср. clifwyrt /*Поскольку clifian= «прилипать, приклеиваться», очевидно, что foxes clife и clifwyrt изначально означали «лопух». Clófa — скорее всего ошибка в написании glófa, возникшая из-за путаницы в названиях. — Прим. авт.*/=foxglove). Об этих древних ассоциациях с животными почти ничего не известно; расшифровке они не поддаются. Возможно, в ряде случаев они восходят к утраченным сказкам о животных. Любопытно было бы попробовать сочинить сами сказки под эти названия.

А ты по-прежнему придумываешь названия для встреченных неизвестных цветов? Если да, то помни: древние названия не всегда описательны, но очень часто загадочны! Мне лучше всего удались (на эльфийском языке, на диалекте номов) эланор и нифредиль; очень мне нравятся также англосаксонские сюмбельминэ, или незабвенники, что растут на Великом Роханском кургане. Пожалуй, надо будет придумать еще чего-нибудь для Сэмова садика в финале.

094 К Кристоферу Толкину 28 декабря 1944 (FS 71)

Нортмур-Роуд, 20, Оксфорд

Дорогой мой!

Тебе вовсе незачем себя упрекать! Писем от тебя приходит множество, иоч. быстро..... Я очень рад, что третья порция «Кольца» уже прибыла — и тебе понравилась; хотя, кажется, еще больше усилила твою тоску по дому. Вот вам разница между литературой и реальностью: любой, оказавшись на лестнице Кирит Унгола на самом деле, немедленно захотел бы перенестись в любой другой уголок мира, кроме пресловутого Мордора. Но если лит. нас хоть чему-нибудь учит, так вот чему: есть в нас некая извечная составляющая, свободная от забот и страха, которая в силах глядеть на те явления, что в «жизни» мы благодушно называем злом (нет, не то, что мы их недооцениваем, просто нашего душевного равновесия они не нарушают). Не в точности так же, но сходным образом мы, вне всякого сомнения, окинем взглядом нашу собственную историю, когда ее узнаем (а заодно узнаем и Всю Историю куда полнее и подробнее). Боюсь, следующие две главы придут нескоро (примерно в середине января), о чем весьма жалею: и дело не только в том, что они оч. увлекательные и волнующие (сдается мне), но еще в уста Сэма вложены небезынтересные замечания о соотнош. историй и «приключений» как таковых. Но я почитаю за триумф то, что эти две главы, которые казались мне не такими удачными, как остальные в Четвертой Книге, заставили тебя позабыть о шуме в комнате отдыха экипажей!....