Письма. Часть 2

Georges Efron Clamart.

22 april 1934

— Мой сын, мне сюрпризом, в записную книжку, — сразу н'aчисто. (Девять лет.)

На этом кончаю, потому что должна идти за ним же в школу.

Жду ответа.

МЦ.

4-го июня 1934 г.

Clamart (Seine)

10, Rue Lazare Carnot

«…Но души не отдам». Первый ответ: — А другого мне не нужно, Второй: — Не надо было этого говорить, ибо со мной: сказано — сделано. Т. е. уже неотдали (в одном слове). Не отдать душу, это не: чего-то не сделать, а — сделать, — активное: невозвратное.

Третье, себе (впрочем, всё — себе). — Что значит?: Отдать. Не отдать. Разве ты можешь отдать — не отдать? Разве ты — отдаешь? Разве ты — хозяин, а она собака, ты — владелец, а она — вещь? Это она тебя отдает, предает Богу или человеку в руки, не ты — ее.

Четвертое: — Этого не поняв, это мне сказав, ничего во мне не понял — и не годится. Годится — физически, фактически, практически, т. е. годится его терпеливая кровь, весь его состав, но не он. Моя просьба (взять на себя гору) должна была быть его просьбой, и его предупреждение:… но души не отдам (NB! только контракт) — моим остережением: — лучше не отдавай! — из чистейшего моего великодушия, ибо ала от такой отдачи, мне, мне души пока еще никто не ведал, только добро.

(Мое «лучше не отдавай» значит: будет больно, но чт'o — не больно? И боль разве — зло??)

А без души, вне души — мне что-нибудь нужно?? А что я с ней буду делать, если отдашь? В банк положу, или перепродам, или, растопив, выпью жемчугом? (или аспирином?)

В те далекие времена, когда я еще была действующим лицом жизни, я всё могла стерпеть, кроме этого слова, этого чувства, да ни разу и не пришлось — и все признания, — остережения вверявшейся мне — звучали как раз обратно: — Не отдам тебе ни, — ни, — ни, — (подставляйте, одно за другим, все), но душу — отдам.

Людям — как это теперь вижу — это было удобно, или они полагали, что им это удобно, я же, знающая цену слову, всю невозвратность и страшность его, знала, что получила — всё (мне могущее быть данным, т. е. желание отдать мне душу, в котором никогда не сомневалась. Так море не сомневается в рожденном желании реки: влиться и раствориться и не спрашивает у реки, почему не влилась, а напротив — соболезнует… (Да большинство и не доходит! Иссякает или, приняв другую реку, чуть побольше, за морс…) Морю важно желание реки: большой воде — желание малой воды (малой количественно, а не качественно),[1334] ему не важно, влилась или нет, ему с нес не прибавится и не убавится… И всякая река, пожелавшая — уже влилась! Так в меня вливались человеческие души, и я их все несу, а тела (с делами) оставались — и остались — где-то.

Река, влившись в море, стала больше на целое море, на целого Бога, на целое всё.

Река стала морем.

Если это Вас страшит…

(Когда-нибудь, в каких-нибудь «Последних Новостях» или dans un autre mauvais lieu[1335] прочтете как я, лет трех, исступленно мечтала потеряться — и потерялась, — в Александровском пассаже,[1336] где-то между белым медведем и гипсовым крашеным негром над сухим фонтаном. Потому мне так дико непонятен Ваш страх. И всю жизнь я только этого хотела: потеряться,[1337] раствориться — в чем бы то ни было. Когда прочтете «Поэму Конца», немножко лучше ее поймете.)

________

Автобиография и характеристика — нравятся. Т'oчно и беспощадно. Очень — яснозряще. А «заливает лимфой» — совсем замечательно. Лимфа, ведь это наличность в крови — Леты. (Не лимфа нравится, а смелость признания и точности осязания (названия). Вы — умны.

________

Переоценила подарок? Этим словом Вы его обесцениваете. Нарочно? Нарочно или нечаянно, — всё равно и равн'o жаль — за Вас. (Мы с Унсет не пострадаем. Мы — союз.)

Слово эгоизм («я эгоист», а еще хуже Ваше «я эгоистичен») не люблю, потому что серьезно, на глубину взятое, оно требует слишком долгих разъяснений, т. е. уже не слово, не то слово, ибо на каждую вещь должно быть свое слово — и одно, взятое же элементарно — не заслуживает даже собственного звучания и моего ушного слышанья. Просто — миную. Но, чтобы Вы меня хорошо поняли, снизойду на этот раз до нескольких пояснительных слов: эгоизм, это сосредоточение не на том себе, сосредоточение на не-том: на своем желудке, напр<имер>, или на своей (физической) болячке, словом: «Selbst essen — macht fett[1338]». — Koмy интересно??

Духовного эгоизма — нет. Есть — эгоцентризм, а тут уже всё дело в вместительности ego и, посему, величины (емкости) центра. Большинство эгоцентриков — т. е. все лирические поэты и все философы — самые отрешенные и не-себялюбивые в мире люди, просто они в свою боль включили всю чужую, еще проще — не различают.