Письма г-на Сен-Пьера, написанные им в Севилье в 1764 году (СИ)

- Да, любовь к приданому доньи Хосефы. Желая унизить и разорить своего невольного соперника, маркиза дЭскилаче, алчный завистник убивает его делового партнера, алькальда де Алава. И как раз накануне прибытия в Севилью корабля, на борту которого в Испанию были привезены сотни черных рабов. Расчет прост: о работорговле станет известно всему городу и Хосефа отвернется от опозоренного возлюбленного. Но корабль опаздывает на несколько дней, и за это время дЭскилаче совершает поступок, идущий наперекор планам убийцы - он добивается руки доньи Хосефы. Дело слажено, и это заставляет негодяя пойти на новое злодеяние. Как я догадываюсь, посулив маркизу какое-то необыкновенное любовное приключение, он завязывает ему глаза и приводит к Дворцу дуэний, где предательски убивает. Убийце, полагаю, было известно, что я каждый вечер прохожу мимо Дворца примерно в одно и то же время, а это дает прекрасную возможность представить правосудию и жертву, и убийцу одновременно. Какая картина! Но все оборачивается по-другому: я выпущен из тюрьмы, а значит, могу оказаться опасным. Из моего письма, которое я отдал дону Робиу, а тот, в свою очередь, поручил другому лицу передать его, убийца узнал, что я намерен доказать свою невиновность и изобличить мерзавца. Более того, он делает вывод, что дон Робиу посвящен в мои планы, и поэтому убивает его. Донья Исабель рассказывает мне, что письмо, так и не полученное моей подругой, дон Робиу передал вам. И вот я прихожу к виновнику всех наших бед, чтобы бросить ему в лицо доказательства его преступлений. Я здесь, ибо человек, разгадавший тайну, я, а убийца - вы.

Я полагал, что дон Фабрисио станет отрицать свою вину, однако, он повел себя иначе. Глядя мне в глаза, он отвечал:

- Ну, и в чем же вы меня обвиняете? В том, что я избавил Севилью от двух распутников, не останавливавшихся ни перед чем, лишь бы набить свою мошну? Признаюсь, мне жаль лишь дона Робиу, который, как и вы, сунул нос в чужие дела, за что и поплатился. Вы иностранец, который приехал ненадолго и уедет, как только закончит здесь свои спекуляции. Стоит ли вам принимать близко к сердцу эти события? Вполне возможно...

Не прерывая своей речи, дон Фабрисио поднялся с кресла и стал подходить ко мне. Тут я увидел, что в руке он сжимает длинную булавку. В это мгновение я понял, как был убит алькальд де Алава! На то, чтобы воспользоваться пистолетом, не было времени. Я бросился ему навстречу, и, обхватив его запястье, старался отвести от себя отравленное острие. Дон Фабрисио, как змея, извивался в моих руках, пытаясь выскользнуть. Силы мои были уже на исходе, когда двери вдруг распахнулись и в комнату ворвались солдаты, а за ними алькальд. Один из солдат выстрелил, пуля попала в плечо дона Фабрисио, и булавка упала на пол. Задыхаясь, не веря, что я остался жив, я первым делом подобрал ее и вручил алькальду как единственное несомненное доказательство вины дона Фабрисио.

Когда дона Фабрисио увели, алькальд объявил мне, что с этой минуты я абсолютно свободен. Я спросил, чем объясняется его своевременное вмешательство, которому я столь обязан. Он объяснил, что его вызвал слуга маркизы де ла Крус, который следил за мной и видел, как я вошел к дону Фабрисио.

Милый отец! Как отрадно сознавать, что за спасение своей жизни я должен благодарить любимую женщину! Она не только не уехала из города, как я ее об этом просил ради ее же безопасности, но и оказала мне неоценимую услугу. Она сделала еще больше, согласившись сопровождать меня до Мадрида, ибо, дорогой отец, я покидаю Испанию. Граф де Оссон сообщил мне, что наш проект по снабжению хлебом испанской армии был отвергнут Советом. Однако все это меня ничуть не огорчает, поскольку я страшно устал от проявлений горячего испанского темперамента и хочу поскорее оказаться среди своих соотечественников.

Донья Исабель и Хосефа очень огорчились, узнав о моем скором отъезде. Хосефа, продолжая оплакивать жениха, объявила о своем решении удалиться в монастырь. Я пытался отговорить ее от этого, но она непреклонна. Мне жаль, что она так и не обрела своего счастья, но надеюсь, что нежность и забота доньи Исабель удержат девушку возле своей наставницы и подруги.

Когда я был у доньи Исабель, туда прибыл принц де Кампанья, который рассыпался в благодарностях в мой адрес. Он совсем ко мне переменился и полон восхищения моим мужеством. Разгадать его характер труднее, чем разгадать тайну севильских убийств! В знак признательности он подарил мне перстень с роскошным бриллиантом, который я сохраню в память о севильских приключениях.

До скорой встречи, дорогой отец.

Неизменно любящий вас,

Шарль.

Письмо Сен-Пьера Эрве Констану.

В Париж. 20 декабря 1764г.

Милый Эрве,

Совершенно прав столь любимый тобой автор, говоря, что "для того, чтобы ознакомиться с физическими свойствами человеческой природы, нужно прочесть ряд трудов по анатомии, несколько статей Венэля в "Энциклопедическом словаре", или, лучше всего, прочесть курс анатомии.