Письма и документы. 1917–1922

Письма

1917

Письмо Е. А. Ананьину [51] , Цюрих, 25 апреля 1917 г

Дорогой Евген[ий] Ар[кадьевич]!

Наши намерения сводятся к тому, чтобы уехать как можно скорее. Надежды в этом смысле имеются, и, может быть, вопрос решится в ближайшие дни.

Если Вы решитесь ехать, то не худо было бы Вам, если возможно, приехать сюда. Если останетесь, я по приезде на место постараюсь устроить Ваши дела относительно сотрудничества: отсюда нам до сих пор не удается даже снестись как следует, так что я ни одной статьи за все время не мог послать.

Привет. Жму руку.

Ю. Цедербаум

Телеграмма П. Аксельрода [52] , Л. Мартова и др.

Советом Р. и С. Деп[утатов] получена след[ующая] телеграмма из Копенгагена:

Аксельрод, Мартов, Семковский [53] телеграфируют: Отстраняя проект обмена, вы нас обрекаете оставаться здесь до конца войны. Все надежды на проезд через Англию – бессмысленны, потому что это невозможно для массы эмигрантов, а мы отклоняем привилегии для нескольких, не говоря о том, что до сих пор вы не были в состоянии гарантировать нас против произвола Англии. После случая с Троцким [54] невозможно доверять правительству. Ни правительство, ни вы не даете мотивов, почему наш проект неприемлем. Мы констатируем, что, несмотря на все наши усилия, после 2 месяцев, мы не получили амнистии. Ответственность за это падает на правительство. Наша же обязанность при таких обстоятельствах – попробовать через посредство социалистов нейтральной Швейцарии получить разрешение проезда через Германию. Все здешние политические партии русских интернационалистов разделяют наши взгляды. Соображения дипломатического характера, опасения ложного истолкования отступают для нас на задний план перед могучим долгом участвовать в великой революции. Ваша политическая обязанность защищать это решение, вынужденное положением, не позволяя смущать себя заинтересованной демагогией шовинистов.

«Рабочая газета», 4 мая 1917 г., № 47

Письмо П. К. Ольбергу [55] , 22 мая 1917 г

Дорогой товарищ!

Товарищ, который передаст Вам это письмо, уполномочен Сов[етом] Раб[очих] Деп[утатов] ставить в Стокгольме информац[ионное] бюро для Совета на весьма широких основаниях. Он обратится к Вам за содействием, и я надеюсь, что Вам удастся стать его сотрудником в этом важном деле.

От товарища Вы получите 75 руб. для дальнейших расходов на газеты (эти газеты для меня и Лапинского [56] остаются особым предприятием, независимым от более обширного списка газет для бюро и через его посредство самого Совета).

Приехав сюда, мы застали положение худшее, чем ждали. Большинство влиятельных меньшевиков [57] , бывших до революции антиоборонцами, стали «революционными оборонцами» (Дан [58] , Церетели [59] , Чхеидзе [60] , Скобелев [61] , Ежов [62] и мн[огие] др[угие]). Они хотят мира, но думают его достичь сложным, медленным путем, не вступая в конфликт с Англией и Америкой, которые шантажируют Россию, а пока что зовут быть готовым не только к обороне, но и к возможному наступлению, если надо будет спасать союзников. Это – линия Советов, где солдатская стихия преобладает над пролетарской. Влиятельные меньшевики целиком ушли в работу в Советах и, не имея опоры в партийн[ой] ор[ганизации], растворились в них. Вступление в меньшинство на основе очень двусмысленной платформы, не исключающей возможности для буржуаз[ного] большинства тянуть с миром под давлением союзников, довершило дело. Большинство меныпев[истской] конференции одобрило эту линию. Петерб[ург], Харьков, Донец[кий] басс[ейн] и отд[ельные] пункты против. Мы остались «в меньшинстве». Большинство состоит из поколебавшихся интеллигентов и вчерашних «самозащитников», тянущих меньшевизм вправо к союзу с Плехановым [63] . Дикая демагогия Ленина [64] и Кº, к которому примкнул и Ленин [65] , лишь толкает рабочих на этот путь оппортунизма. Мы заняли роль непримиримой оппозиции, остающейся в организации в надежде завоевать большинство, отвлекши вчерашн[их] единомышленников от самозащитников. Пока отказываемся от участия в ОК [66] и «Рабочей газете» [67] , ставим свою газету и ведем в массах агитацию на платформе: немедленное общее перемирие для вступления в переговоры об общем мире.

Ларина [68] не видел, он нездоров. Если успею, попрошу и его деньги передать тов. Вайнбергу [69] .

Пав[ел] Бор[исович] [Аксельрод] решил войти в ОК, чтобы изнутри влиять на них. Я считаю это бесполезным ввиду того, что ОК связан опасением помешать министрам, которые уже в плену своих собственных обязательств (они, входя в м[инистерст]во и получив согласие на формулу «мир без аннексий», обязались проводить «единство власти» и бороться против «разложения армии»).