Письма императора

– Она умерла, – коротко ответил он. – Скажите, вы сумеете спасти его?

Амалия подошла к Алену и, отвернув рубашку, поглядела на рану.

– Вы что, совсем с ума сошли? – в сердцах проговорила она. – Кто же так накладывает повязку! – Она положила сумочку на стул и стала стаскивать перчатки. – Вот что. Мне нужно таз с горячей водой, чистые бинты, тонкий нож и полотенце. – Она хмуро прикусила губу. – Только скорее, не то будет поздно.

Неожиданно дверь комнаты распахнулась, и в нее ввалился парень с глуповатым лицом деревенского увальня, тащивший какой-то сверток. Заметив Амалию, он застыл на месте.

– Тростинка, черт тебя подери! – напустился на него Венсан. – Где тебя черти носили?

– Я в аптеку ходил, – растерянно ответил Тростинка. – Купил бинты… и корпию… А это еще кто? – кивнул он на Амалию. – Где доктор? Ты же обещал доставить его!

– Доктор – я, – заявила Амалия, забирая у него сверток. – Ну, Тростинка, ты молодец! Теперь идите кипятите воду. И принесите мне тонкий нож!

* * *

– Как ты думаешь, что она там делает? – шепотом спросил Тростинка у Венсана.

После того как по требованию Амалии бандиты унесли из комнаты тело Изабель, после того как медсестра, придирчиво осмотрев едва ли не два десятка представленных ей ножей, полезла в свою сумочку и извлекла оттуда свой собственный нож с острым, как у скальпеля, лезвием, после того как вода наконец вскипела и была принесена трясущимся от благоговейного страха Тростинкой, Амалия заявила, что она управится сама, и без всяких околичностей выставила бандитов из помещения. Теперь они маялись в соседней комнате, с тревогой прислушиваясь к доносящимся из-за двери стонам и шорохам.

– Вытаскивает пулю, знамо дело, – ответил Венсан на вопрос своего товарища. – Думаешь, это так просто?

– Да я ничего не думаю! – ответил Тростинка, и следующие полторы минуты протекли в молчании.

– А откуда ты ее знаешь? – не вытерпел Тростинка.

– По больнице, – уклончиво ответил Венсан.

– И что, она хорошая медсестра? – полюбопытствовал Тростинка.

– Самая лучшая! – заявил Венсан уверенно. – Ты что ж думаешь, я бы стал приглашать к нашему принцу кого попало?

Дверь отворилась, и на пороге показалась Амалия, держащая в руках какой-то ворох тряпок. Бандиты мгновенно вскочили на ноги, а Венсан тотчас же загасил папиросу, которую до этого пытался раскурить.

– Так, господа, – заявила Амалия. – Эти простыни никуда не годятся. Принесите мне чистые, а эти постирайте, пока кровь еще не засохла.

И, скользнув взглядом по перевязанной руке Венсана, она всучила всю груду Тростинке.

– Это что же, я должен их стирать? – пролепетал тот. – Но я не умею!

Амалия смерила его уничтожающим взглядом.

– Ну, тогда катись к секретарю суда! – заявила она, шагнув обратно. – Или хоть к самому черту!

Дверь захлопнулась. Бандиты озадаченно уставились друг на друга.

– Строгая, – с уважением промолвил Тростинка. – Сразу видно, хорошая медсестра. – И тяжело вздохнул. – Ладно. Пойду попробую постирать.

– А я поищу свежие простыни, – сказал Венсан.

Не без труда ему удалось найти пару таких, которые могли считаться относительно чистыми, и он осторожно постучал в дверь, за которой находился раненый.

– Войдите! – прозвенел из-за двери женский голос.

Когда Венсан вошел в комнату, Амалия, хмурясь, рассматривала у окна пулю, которую она несколько минут назад извлекла из Алена.

– Положи простыни на стул, – велела она.

Венсан повиновался. Украдкой поглядев на Алена, он заметил, что хотя тот по-прежнему выглядит неважно, дыхание его стало гораздо ровнее, и он больше не мечется по постели.

– Скажите, сестра… – Венсан поколебался. – Он ведь не умрет?

Амалия искоса поглядела на него и сунула пулю в карман.

– Все станет ясно, когда он придет в себя, – сказала она. – Кто в него стрелял?

Венсан смущенно поковырял пол носком башмака.

– Да тут целое дело было. Вам про это знать, наверное, не обязательно.

– Ну, как скажешь, – сухо отозвалась Амалия. – Убери это. – Она кивнула на таз, в котором плескалась окровавленная вода. – И принеси мне полотенце.

Прижимая к себе таз одной рукой, Венсан вышел, и Амалия закрыла за ним дверь. Поколебавшись, она подошла к Алену и дотронулась до его лба. Он был горячий и влажный.

«Что же с ним все-таки произошло? И что он сделал с письмами?»

Амалия не сразу обратила внимание на стук, уже некоторое время доносившийся снаружи. Кто-то поцарапался в стекло, и Амалия, обернувшись, увидела за окном… своего сообщника.

– Франсуа! – ахнула она, бросаясь к окну и поспешно отворяя его. – Как ты здесь очутился?

– Я вскочил на запятки кареты, мадам, – доложил Франсуа, забираясь в окно. – Счастье, что этот подлец-кучер меня не заметил. Потом он привез вас сюда и… – Молодой человек увидел лежащего на постели Алена и опешил. – Это кто?

– Принц воров, – ответила Амалия. – Венсан решил, что я медсестра, и привез меня к нему. Похоже, он серьезно ранен.

– А как же письма? – спросил остолбеневший Франсуа.

– Пока не знаю, – честно ответила Амалия. – Но надеюсь узнать.

Франсуа с облегчением выдохнул:

– Так они с вами ничего не сделали? Ну, слава богу! А то я так боялся за вас!