Письма Йони: портрет героя

Письмо твое напоминает мои письма периода Бакума, но только с тобой это происходит из-за окружающих тебя людей, а со мной – из-за незнания того, куда меня пошлют. Сила человека – в его умении приспособиться к новым обстоятельствам и примириться с ними. Ясно, что все зависит только от тебя – от состояния твоего духа, от твоих успехов и поражений как в армии, так и в жизни вообще. Разве не так? Надо попытаться найти положительное зерно в службе, вообще в армии, и полностью его использовать. Если извлечешь из армии то, что в ней есть положительного, то и не впадешь в отчаяние, более того – возможно, будешь счастлива. Хотелось бы мне сказать, что я – с тобой на всем твоем пути. Но это неправда. Мы проходим этот путь поодиночке.

Говорят, что учения наши становятся все труднее, и каждую неделю командир роты и командиры отделений обещают нам тяжелую жизнь. По правде говоря, собственно учения, может, и усложнились, но мы в настоящий момент уже вошли в силу, так что пробежки и марши не представляют труда. Единственная серьезная проблема – это хроническое недосыпание. С трудом удается во время занятий держать глаза открытыми, и все мы валимся с ног. Нашу роту терзают самым жутким образом, в полном смысле слова. Характерно для нашей роты то, что нас терзают и как начинающих бойцов, и как будущих парашютистов. При такой комбинации трудно устоять на ногах.

Не стоит развивать тему. По правде говоря, не так страшен черт. Я доволен службой в парашютных войсках сверх ожидания. Если цель – сделать из нас солдат, то ясно, что цель эта будет достигнута. Тот, кто здесь останется, сможет сказать, что он выдержит многое (в смысле физическом, конечно). Интересно, как физическая нагрузка лишает человека способности мыслить. Все время приходится сосредотачиваться на том, что делаешь: усваивать и усваивать, а потом терять усвоенное.

Боюсь, что если продолжу письмо, то начну забалтываться. Я до смерти устал и с трудом сижу на стуле (в Шекеме). Надеюсь, ты прощаешь мне, что п чувствую усталость в момент, когда пишу тебе, но положение и впрямь плачевное. Ты видишь – даже на цинизм у меня нет сип. Я чувствую, что рука начинает двигаться по бумаге механически. Пишу просто для того, чтобы ты знала, что я думаю о тебе и люблю тебя. Я пишу, а слова эти звучат откуда-то издалека.

Дорогие папа и мама! 27. 9. 64

Настал желанный праздник Суккот. Как мы, солдаты, его ждали! После трех недель учений мы на ногах не стояли. Еще одна неделя такого напряжения, и те из нас, кто еще способен двигаться, лишились бы остатка сил.

Неделю назад меня вызвали и спросили, не подхожу ли я под категорию солдата-одиночки* и не нуждаюсь ли в этом смысле в помощи. Я слышал, что такого солдата при содействии армии "усыновляет" кибуц или семья, а этого я не хочу, потому что желаю остаться независимым и самому решать, где мне жить. Поэтому я им заявил, что в настоящий момент могу обойтись своими силами, но если мне понадобится помощь, обращусь к ним.

Приехал в Иерусалим в пятницу и перебрал несколько вариантов жилья. Все провалились. В тот день спал в доме тети Фиры, которая очень хорошо меня приняла. Чтобы стряхнуть с себя армейскую усталость, я нуждался в полном отдыхе. В последний раз я проснулся в 3.30 утра в среду. Не зря я чувствовал усталость. Проспал я с 4-х часов дня до 8 вечера и с 9-ти вечера до утра. В поисках жилья зашел я в дом к Эли Бармейеру, о котором я вам уже писал. Я ночевал у него в первую неделю по приезде в страну, и мне очень понравился и этот дом, и родители Эли. На следующий день поехал с ними на пикник в Президентский лес, и там родители Эли предложили мне поселиться у них. Такого великолепного предложения я в жизни не получал. Они в самом деле прекрасные люди, и кроме того, место у них в доме есть. Плату принять они отказались, но я надеюсь, что мне удастся убедить их брать хотя бы ту сумму, которую армия выделила мне для квартиры, хотя сумма эта очень небольшая. Все уладилось самым лучшим образом, и мы даже успели перенести туда мои вещи. Вчера уже (в субботу) там ночевал. Тетя Мири продолжает слать мне в армию посылки, которые я, естественно, с радостью получаю, хотя необходимости в них нет. Нас ведь кормят, хотя в настоящий момент мы не получаем, как я считаю, необходимого нам количества калорий. Чувствую себя великолепно.

Любимый Идо! 28.9.64

Все пишут о том, как ты вырос. Сузи написала, что пришла к нам узнать мой адрес и с трудом тебя узнала, так ты изменился. Больше всего хочу тебя видеть, дорогой Идо. Пошли мне, если можно, фотографию. И вообще – хорошо бы вы все сфотографировались и послали мне свои снимки. Поговори об этом с папой и мамой, ладно?