Письма из Гималаев

Но мое внимание приковано к нашему маршруту, его отдельным участкам – вижу ледниковую пещеру, серак, желоб Меркля, и как только взгляд падает на выступы под желобом Меркля, мысленно я сразу переношусь на другую сторону горы, к Гюнтеру. Как раз тогда показывается вершина Нанга-Парбат, можно взглядом проследить почти бесконечный подъем от пастбища до траверса под южной вершиной. Это все можно увидеть благодаря военным и их вертолетам!

Совсем иначе выглядит северная сторона Нанга-Парбат: лабиринт из ледопадов, мульд и лавиноопасных склонов. Поразительно, что в 1932-м экспедиции Меркля удалось пройти через все это. Грандиозное достижение, закончившееся грандиозной же катастрофой. Голова мавра, Серебряное седло, участок, где в 1937-м под лавиной оказались погребены 16 человек, – все это сейчас как на ладони, словно раскрытая книга. В неизбежность гибели Зиги Лёва также легче поверить, если посмотреть на маршрут его спуска с вершины в Бацинскую мульду и вспомнить, что рассказывал об этом Тони Кинсхофер.

С вертолета видно, что Нанга представляет собой в географическом отношении. Увиденное совпадает с описаниями первопроходцев, так что ничего необъяснимого. Легенды появляются исключительно из-за тех, кто распространяет домыслы. Если же посмотреть на гору как следует, становится понятно, что эти выдумки не соответствуют ни географии горы, ни человеческой натуре. Однако мало у кого есть возможность изучить восьмитысячник вплоть до мельчайших деталей с высоты, не подвергаясь опасности. Поэтому так мала вероятность того, что лживые теории, которые строят относительно Нанга-Парбат, будут разоблачены, а их авторов либо пожалеют, либо начнут осуждать, а в идеале над ними просто посмеются.

РАЙНХОЛЬД МЕССНЕР, СКАРДУ

12 сентября 2013

Мы вернулись из района Балторо, где снимали с вертолета К2, Броуд-пик и Гашербрумы. Как я рад, что имел возможность так рано взойти на вершины этих величественных гор.

Вследствие индо-пакистанской войны этот район был очень долго закрыт, в том числе и для альпинистов, поэтому переход по леднику Балторо в 1975 году стал настоящей вылазкой в неизведанное. В районе не было проторенных троп, видимых мест ночевок, не было мусора. Тогда еще не существовало ни спутниковых телефонов, ни GPS, ни почасового прогноза погоды. Если бы произошло несчастье, рассчитывать можно было только на себя – никаких спасательных вертолетов. Я ни в коем случае не призываю нынешнее поколение кидаться навстречу неизвестности, как мы это делали тогда. Это невозможно и даже противоестественно, ведь человеку всегда свойственно использовать новейшие достижения: развитие транспортной техники и коммуникации – это дальнейшее развитие цивилизации.

Сколько решительности, целеустремленности, осторожности и психологической устойчивости требовалось, чтобы в то время совершать восхождение на восьмитысячник по сложной стене! И я рад, что современные вспомогательные средства тогда не были доступны. К тому же допинг в любом виде тогда рассматривался как лишняя опасность, а масштабные экспедиции были не в моде. В итоге значение имеют полученные впечатления, а не рекорды и уж тем более не шумиха вокруг.

Когда вертолет пролетает над ледниками, базовым лагерем и ледопадом на Гашербруме, перед глазами встают картины из прошлого: как Петер Хабелер прокладывает путь через трещины, как Ханс Каммерландер проваливается в одну из этих трещин или как Фридл Мутчлехнер у подножия огромного серака посреди южной стены К2 сокрушенно качает головой, говоря, что здесь безопасно подняться невозможно.

По словам моего друга Освальда Оэльца, нашему поколению альпинистов-традиционалистов «повезло родиться рано». Это не значит, что наше время было лучше. Напротив, сегодня гораздо легче и, согласно статистике, безопаснее можно подняться на «крышу мира». В этом отношении альпинизм, безусловно, также продвинулся вперед. Жаль только, что связанные с трудностями опыт и возможность познавать при этом теряются.

На сегодняшний день даже я рад каждой мелочи, облегчающей восхождение: точный прогноз погоды, двухслойные коврики, наличие повара. Кстати, в наше время мы готовили в базовом лагере сами – не только из экономии, но и потому, что хотели сохранить независимость и действовать самостоятельно.

РАЙНХОЛЬД МЕССНЕР, СКАРДУ

13 сентября 2013