Письма из Лозанны

Когда летом 1932 года делегация прогрессивных литераторов Европы и США приехала в наш край, страна с энтузиазмом готовилась встретить 15-летие Великого Октября: шла отладка агрегатов Днепрогэса, напряженно, по-ударному работали строители Магнитки и Кузнецкстроя. Урал представлял собою строительную площадку.

Целью делегации, входившей в Международное объединение революционных писателей, как раз и было знакомство с этой строительной площадкой, встреча с созидателями и хозяевами новой жизни, чтобы потом непосредственные впечатления могли вылиться в яркий рассказ о наглядном, живом опыте социалистического строительства.

Среди гостей был французский писатель-коммунист Луи Арагон в сопровождении своей жены Эльзы Триоле. Родившаяся и выросшая в России, Эльза Юрьевна хорошо знала страну и была незаменима в этой поездке как переводчица. Это и помогло Арагону глубже вникнуть в историю Урала, понять суть революционных преобразований, свободнее ориентироваться в обстановке — легче общаться с людьми.

За короткое время писатели побывали на Среднем Урале (Свердловск, Надеждинск, Нижний Тагил), объехали Южный Урал (Златоуст, Челябинск, Магнитогорск), ознакомились с Западным Уралом (Пермь, Лысьва).

Луи Арагон

Во время поездки Луи Арагон вел дневник, названный им «уральским», {50}и все, что казалось значительным и интересным, поэт заносил в него.

«Урал — это часть нашей поездки. Но все, что мы увидели, убедило нас окончательно в том, что Советский Союз — счастье и судьба человечества… Весь Урал в целом — картина, в которой все предметы несколько крупнее, чем ожидаешь. У художников это называется «дать первым планом». {51}

Встречи, знакомства, взаимопонимание, приветливое и доброе отношение рабочих к иностранным писателям, в частности лично к Луи Арагону, глубоко волновали, будили творческую мысль человека, чувствовавшего неизбежность социальных перемен, упорно искавшего пути обновления мира.

И не удивительно, что поэт-коммунист обращал внимание буквально на все. Еще в пути от Москвы до Свердловска, на одной из остановок, он купил землянику, завернутую в бумагу. Арагону бросилась в глаза дата: «1 октября 1917 года». И он записывает в своем дневнике:

«Это был отпечатанный на машинке приказ Временного правительства (Керенского) населению о том, чтобы на зимнее время часы были переведены на час вперед. Урал не послушался Керенского, он послушался Ленина и перевел свои часы на столетие…» {52}

Записи Л. Арагона сохраняют живое восприятие новой действительности, они помогают теперь, спустя десятилетия, ощутить искренний интерес поэта к тому, что творилось в России, его стремление уяснить новую эру, которую открыл советскому народу великий Ленин. Читая эти строки, видишь обаятельный облик поэта-коммуниста — большого друга Советской страны.

Свердловск — центр огромной Уральской области — вызвал глубокие раздумья поэта над жизнью рабочих в буржуазной Франции и в Стране Советов. Луи Арагон из окна гостиницы обозревает широкую панораму индустриального города, наполненного кипучим созидательным трудом, и слышит змеиное шипенье белой русской эмиграции, призывающей к интервенции против СССР. Понимает, сколь актуален лозунг французского пролетариата: «Защита СССР и борьба против империалистической войны!», провозглашаемый на заводах, митингах, демонстрациях, идущий в массы со страниц «Юманите». Светлые пейзажи больших строек контрастнее подчеркивают мрак кризиса, окутавшего его родную Францию.

Луи Арагон пишет изобличительную статью «Кризис буржуазной Франции. СССР — наше отечество», гневно клеймит свое правительство, обнажает черные планы империалистов, готовых растерзать Страну Советов. Она публикуется в «Литературной газете» и вызывает злобу в стане недругов поэта. Статья — отзвук свежих впечатлений человека, прикоснувшегося к живому делу строительства социализма на Урале. То был гимн свободному труду, свободному народу России.