— Деревянная сцена и скамейки, установленные под открытым небом. После смены здесь собралось около тысячи строителей… Клуб тогда размещался в нынешнем саду «Победа», а вокруг него были бараки. С каким воодушевлением читал свои стихи поэт! Со сцены звучал не сильный, но приковывающий к себе голос человека в черном костюме, голос, завораживающий людей своей напевностью. Слушали его внимательно, словно оцепенев от стихов…
Дни пребывания на уральской земле для поэта не были туристской прогулкой. Он знакомился с работой предприятий, проводил беседы с ударниками заводов, участвовал в интернациональных вечерах, встречался с молодыми литераторами Урала.
В Златоусте к встрече с иностранными писателями готовились заранее. Было намечено, что гости познакомятся с городом, встретятся с рабочими индустриального комбината в клубе Машстроя, с ударниками метзавода в клубе металлургов. Затем состоится заключительная встреча с героями труда, со старыми большевиками, красными партизанами. Об этом рассказывалось в заметке «К приезду бригады иностранных писателей», опубликованной в газете «Пролетарская мысль». {63}
Знакомство с городом началось с заводов и их людей. Что подметил в первую очередь Арагон, что поразило его?
«Директор Златоустовского инструментального завода — старый большевик, — записывает он в дневник. — Ему 45 лет, он бывший красный партизан, и десять лет тому назад, в 35 лет, он стал директором завода. Он тогда не умел ни читать, ни писать. Уже будучи директором завода, он ликвидировал свою неграмотность. Потом он кончил техническое училище, и теперь у него диплом инженера». {64}
Луи Арагон не называет фамилии директора завода. Мне пришлось спросить краеведа Николая Косикова — знатока истории Златоуста, кто тогда возглавлял завод.
— Золотов, конечно, Золотов, — не задумываясь, ответил тот.
Действительно, Золотов был человеком интересной биографии, мимо которой не мог пройти поэт. Его судьба, как наиболее типичная и характерная, привлекла внимание Л. Арагона. Вскоре Золотов был выдвинут на более ответственную и руководящую работу.
Протокол от 9 августа 1932 года, сохранившийся в делах Общества старых большевиков, правда, очень скупо, но знакомит с одной из бесед, состоявшейся в клубе Машстроя, ныне клуб завода имени В. И. Ленина. {65}Кроме большевиков-подпольщиков и красных партизан, в ней принимали участие передовые рабочие заводов и комсомольцы. С информационным сообщением о работе Всесоюзного пленума Общества выступил председатель Златоустовского отделения А. Чевардин.
От старых большевиков взял слово В. Сулимов. Он попросил зарубежных гостей, как записано в протоколе,
«по возвращении на родину осветить в печати истинное положение СССР, сопоставить его с положением, которое было в России до революции».
Это была просьба и одновременно наказ представителей старшего поколения уральских большевиков — участников революционных событий в России — посланцам из-за рубежа, которые должны были донести правду об СССР пролетариату своих стран.
После посещения Златоуста Луи Арагон написал стихотворение о забастовке и расстреле рабочих в 1903 году:
Большевик и-подпольщик и рассказали о том, как настойчиво они вели революционную борьбу с русским царизмом, как оплачивали ее собственной кровью и смертью товарищей, какой дорогой ценой досталась им эта победа.
В раздумьях поэта над славной, героической страницей истории Златоуста встает новая жизнь. И Луи Арагон с убежденностью восклицает:
Еще не посетив Магнитострой, но много наслышанный о легендарном городе у горы Атач, Луи Арагон думает о Магнитогорске и жаждет увидеть стройку, овеянную революционной романтикой…
И вот перед глазами молодой индустриальный центр, раскинувшийся в долине реки, в окружении вершин и голубеющего вдали Уральского хребта.