Письма к разным лицам о разных предметах веры и жизни

Это говорится не для чего другого, как для оправдания своего самозванства. Если у вашего новшака всякий верующий есть уже и приявший в себя Христа, то выходит, всякий верующий долг имеет и проповедать, — не просто может проповедать, а долг имеет; так что если не станет так поступать, то грешит. Можно так законополагать? Никак нельзя. Чтоб проповедовать, надо иметь способность к тому; а у всякого ли она бывает? — Если не у всякого, то нельзя на всех и долг такой налагать без ограничений, по крайней мере таким прибавлением: если кто способен. Но и из способных не всякий может исполнять сей долг как следует, потому только, что способен. Надо поучиться вере и узнать ее основательно. Не узнавши хорошо догматов веры, при всей способности к проповеди, можно напутать и вместо пользы вред принести. Вот и еще ограничение. Но и этого мало. Надобно, чтобы выступающий на проповедь был благонадежен с нравственной стороны, иначе он будет одной рукой созидать, а другой разорять. Это и еще ограничение. Но пусть все это есть — и способность, и подготовка, и благонадежность: все ли тут? Нет; взявшемуся за дело сие надо вести его всеусердно, а для этого необходимо, чтоб душа его лежала к сему именно роду делания. Если не лежит душа, не сладить ему с собой, и дело проповеди не будет успешно. — Но пусть и это есть — душа лежит; может иной находиться в таких обстоятельствах, что ему никак нельзя взяться за это дело. Но пусть все благоприятно делу проповеди, — надобно же, чтоб был порядок в ведении сего дела; иначе произойдет толкотня, крайне вредная для дела, ибо если всякий уверовавший пойдет проповедовать, то возможно, что в одно и то же место и к одним и тем же лицам за одним придет другой, там третий и десятый, и один начнет проповедь с одного пункта, другой с другого, третий с третьего, — а когда не дана норма проповеди, как в Православной Церкви Символ веры, то не дивно, что каждый что-нибудь и разное от другого воспроповедует. А от этого какого плода ожидать? Только сумятица! Бедные слушатели не будут знать, куда обратиться — заговорят их и закружат.

Вот сколько ограничений, и все они прямо выходят из существа дела проповеднического. Потому, будто всякий уверовавший имеет долг проповедовать, сказано очень необдуманно, — и, как я заметил вначале, только для того, чтобы оправдать свое самозванство. Наш самозванец свое проповедничество оправдывает словами Спасителя: Иже исповесть Мя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех (Мф. 10, 32). Но эти слова не могут оправдывать, ибо здесь говорится об исповедании, а не о проповедании и благовестии. Это два действия разные. Исповедающий Господа только свою веру в Него исповедует, когда требуют обстоятельства, не имея в мысли обращать к ней других; а проповедующий только и имеет в виду, что обращение других к вере, им проповедуемой. Проповедующий, само собой, есть уже и исповедающий. Он может и намеренно вводить в проповедь свое исповедание, когда его уверование представляет особые доказательства небесного происхождения веры, как делал святой Павел. И исповедающий тем самым, что исповедует, уже проповедует. Может и он к исповеданию приложить и проповедь, как и делали многие мученики и мученицы. При всем том исповедание и есть и признается особым действием, при коем не требуется необходимо и проповедь. Исповедник, давший исповедание и без проповеди с целью обращения, есть исповедник. Потому нельзя так толковать места Писания, в коих говорится об исповедании, будто они говорят о проповедании.

В первенствующей Церкви, где, кажется, очень было бы уместно, чтобы больше уст познавало веру в Господа, не видим, чтоб каждый уверовавший выходил на проповедь или был обязываем к тому. Апостолы других кроме себя проповедников воспитывали при себе. Так воспитан святой Тимофей при святом Павле. Эти воспитанники при апостолах тогда исправляли дело проповеди, или что-либо касающееся проповеди, по их указанию и руководству, а после них остались уже начальными проповедниками, и подобно тому, как сами были воспитаны при апостолах, при себе воспитывали преемников себе, давая и им заповедь обучать способных, чтоб они потом и других обучали. Так это началось, так продолжалось, так и ныне есть в Православной Церкви, — что наличные правители Церкви воспитывали и воспитывают преемников себе, и их определяют на дело проповеди. Оттого в Церкви Божией царствовало и царствует единство верования и всех порядков церковных. Таким образом очевидно, что проповедание не было никогда делом всякого верующего, но что проповедники были избираемы и приготовляемы к сему делу старейшими учителями веры.