Письма к разным лицам

Дали вы себе льготу, позволив себе немного развлечься, а не поостереглись: ни глаз, ни языка, ни мыслей не берегли. От того теплота ушла, и вы остались пусты. – Это никуда не годится. Поспешите же восстановить внутренний строй достодолжный или вымолить его: запритесь, и все только молитесь и читайте о молитве, пока внимание не соединится с Богом в сердце и там не водворится дух сокрушения и умиления, которым, собственно, и надо определять, в своем ли вы чине или выступили из него. Вы, кажется, о внимании судите как об излишней строгости, а оно, напротив, есть корень внутренней духовной жизни. Почему враг больше всего против него и вооружается и всеусильно строит пред очами души обольстительные призраки, и влагает помыслы о льготах и развлечениях. Вот он и вас обманул: натолковал вам, что можно дать себе льготу; вы и послушали, и совсем бросили возжи, пошло вольнодвижение, вольноречие, вольноглазие, – и всему вольно, и мыслям, и чувствам, и желаниям. И извольте теперь наслаждаться плодами своего премудрого действования! Это вам враг отплатил за вашу самонадеянную речь: «Что лезет враг? Ведь знает, что не поддадутся». – Видимо, что вы мастерица не поддаваться! Сознайтесь, по крайней мере, что охлаждение и внутреннее нестроение по делам несете как наказание. Теплоту духовную Бог дает за труды внимания к себе пред лицем Его. Что же, выходит, вы сделали? Взяли столь драгоценный дар Божий и выбросили за окно. Если б ваша служанка, когда вы были в миру, осмелилась бросить за окно какой-либо ваш ей подарок, обычно не так ценный; что бы с ней вы сделали?! По сему судите, что достойно есть сделать с вами Богу, Которого столь великий дар вы презрели?! Но Он милостивый не строго поступает с такими и опять готов возвратить брошенный дар Его; только возвращает его не скоро, и этим ограничивает Свое наказание. – Вот увидите.

Как вы стали исполнять молитвенное свое правило, заменяя чтение положенных молитвословий поклонами с краткой молитовкой от себя, это очень хорошо и очень пригодно вам, особенно в настоящем вашем расстройстве внутреннем. Ибо все читание и читание не дает скоро соединиться вниманием с единым, по причине многомыслия от чтения, по содержанию читаемого.

Даруй вам, Господи, поскорее воссоединиться с Ним, затем уже всегда неотлучно пребывать с Ним, – и сидя, и ходя, и в церкви, и дома, и работая, и упраздняясь от работы. Какой предмет более достоин непрерывного внимания и смотрения умного, как Господь? И извольте воздавать Ему сие должное предпочтение, – и мало-мало свобода, не в думание, большей частью ни о чем, пускайтесь, а к тому устремляйтесь, чтоб неотступнее, глубже и пристальнее смотреть в лице Господа, всевидящего и вездесущего, говоря в себе: Взыска Тебе лице мое, Господи, лица Твоего взыщу.

Страх Божий, страх Божий, страх Божий да не отходит от сердца!

80. О прелести при умной молитве

Откуда вы взяли, что я одобряю чувство собственного достоинства?! Никогда не одобрял и не могу одобрить. Это вещь очень опасная. Кто чувствует себя достойным всякого презрения, как унизившийся худобою своей и ставший ниже всякого унижения, тот спасительно чувствует такое свое достоинство. Всякое другое чувство достоинства пагубно. Апостол Павел каков был? Достоинство же свое определил тем, что он первый из грешников. А нам уж куда?! – Нет, нет; не извольте поддаваться сему чувству. Не оно ли находится в числе причин и того, что нет теплоты, слез и умиления? Подле него стоит чувство праведности, которое мне и показалось присущим в вас. Тут уж о чем плакать? Попали в генеральши… – так прочь поди всякий.