Письма к русским эмигрантам

Одна — признать, что Земной шар есть общий дом для всех людей, на нем живущих, и в соответствии с этим приложить к этому своему общему жилищу могучую современную технику, созданную умом и трудом людей. В этом случае человечество действительно ждет рай на земле, по крайней мере рай материальный. А затем, получив материальный достаток, довольство, обеспеченную жизнь, человек будет совершенствовать и свои духовные ценности, без которых невозможно счастье человеческое. Я хочу сказать, что придет новый человек, умеющий быть счастливым, ибо быть счастливым — это дар просветленного сознания и возвышенных чувств.

Другая дорога для человечества — это война со всеми вытекающими отсюда ужасными последствиями.

В зависимости от того, какую дорогу человечество выберет, в дни завоевания космоса узнается, «что такое есть человек», как об этом думал Ленин. И вместе с тем исполнится заповедь, начертанная на стенах дельфийского оракула, заповедь, любимая Сократом:

— Познай самого себя.

О Киеве вообще и в частности

Крещатик — ложбина между гор. Это дает благодарные возможности для одаренного урбаниста.

Таковые, может быть, и были. Алешин был талантливый архитектор. Это по его проекту Могилевцев, жертвователь, построил на Владимирской улице красивое здание. Это здание, перестроенное Алешиным в 1935 году, стоит и по сей день. Теперь тут музей В. И. Ленина. Алешин видел будущий Киев преображенным. Он говорил, что Киев может и должен иметь свой собственный стиль, архитектуру, связанную с прошлым, но приспособленную к настоящему. Ему казалось, что за основание надо взять стиль исторических памятников Киева. Труднее всего стилизовать жилые многоэтажные дома. Но это возможно. В своем общем ансамбле Киев должен был быть белостенным с золотом. Чуточку золота в узорах, хорошо выработанных историей, узорах, положенных на простые гладкие белые стены. На этом фоне киевские темнолистные тополи будут упоительны.

Так мечтал Алешин. В частности, для живописного места над крутыми обрывами над Днепром, где был сад Купеческого собрания, он разработал ансамбль «Торговые ряды». Он принес мне законченный чертеж, который показался мне удачным.

Я вспомнил об Алешине потому, что этот человек мечтал о грандиозной перестройке Киева.

Мы одинаково с ним мыслили, что стройка Киева тогдашнего времени в архитектурном отношении заставляет, мягко говоря, желать лучшего. Современным киевлянам, говорили мы, стыдно смотреть в лицо предкам. Особенно это относилось к главной улице — Крещатику. Я не припоминаю зданий, о которых можно было бы выразиться словами поэта:

«Не говори с тоской —
                               их нет,
А с благодарностию —
                               были!»

Поэтому без отравы «святыми воспоминаниями» я воспринял новый Крещатик.

* * *

Эта улица, безусловно, красива. Конечно, она не в стиле Алешина — белые стены с узорами, чуточку золота, темнокудрые тополи.

В каком стиле новый Крещатик? Не знаю. Я бы сказал, что его стиль — удачные ансамбли. Не стесненная границами собственников, властная рука творила из груды послевоенного мусора то, что подсказывали ей талант и фантазия архитекторов и строителей. Строили они быстро, тем не менее удачно. Когда я спрашивал, кто же эти одаренные люди, которые, несмотря на грандиозные темпы строительства, все же отвоевали и защитили красоту, мне отвечали:

— Коллектив.

Это меня не удовлетворяет. Слишком хорошо я знаю коллективы человеческие. Коллектив — это тот же цензор, только многоголовый. Коллектив хорош для критики или для исполнения. Но творит одиночка. В моем понятии: в науке — мыслитель; в технике — изобретатель; в планировании зданий — инженер-архитектор; в планировании города — инженер-урбанист.

Но кто эти новые люди, чья мысль, витая над хаосом военного разрушения, создавала в своем воображении воздушные замки? Они творили мечты, которые немедленно облекались в плоть и кровь, т. е. в кирпич, камень, железо и бетон. Я хотел бы знать имена этих удачливых мечтателей, как я знаю имя Алешина, чья мысль не облеклась в материю, а осталась только поэтическим вздохом.

На мои настойчивые вопросы мне однообразно отвечали, что это создано коллективом лучших архитекторов Киева, Москвы и Ленинграда, участвовавших в конкурсе, объявленном украинским правительством, признавшим совершенно необходимым восстановить Крещатик.

Такие же объяснения я прочел в «Путеводителе-справочнике», а именно на 68 странице написано:

«Гитлеровские захватчики в 1941–1943 гг. целиком разрушили Крещатик. После освобождения Киева восстановление этой важной магистрали города было признано первоочередной задачей. Для выработки основной идеи восстановления Крещатика правительство УССР 22 июня 1944 года объявило конкурс на проект планирования Крещатика, в котором приняли участие известные архитекторы Украины, Москвы и Ленинграда. На основе проектов, избранных из числа поданных на конкурс, Управление городского архитектора составило заключительный проект, по которому и осуществлено восстановление (Крещатика)».

Ни одного имени.