Письма к русской нации

1. Не делай страдания людям.

2. Делай удовольствие себе.

Эти слова я вырезал бы на карманных часах для сына. Первый закон нравственности слишком очевиден, и его всегда нужно вспоминать первым. Но и второй закон столь же важен, хотя стоит и на втором плане. Делать удовольствие себе, по-видимому, все хотят, но не все имеют мужество серьезно хотеть и настойчиво добиваться желаемого. Поглядите на мужчину, не умеющего занять интересную женщину разговором. Если он не глупец, то невежа, человек некультурный. Ухаживать не только за дамами, но вообще за людьми - долг, и вовсе не трудный, если к уменью ухаживать прибавить привычку к тому. Все понимают, что ухаживать за больными - долг, но ведь и все - больные, все нуждаются в том, чтобы опереться на дружественную руку, встретить поддержку в сочувственном взгляде, в учтивом слове. Драгоценнейшая сторона культуры - это когда люди сами, помимо вещей, делаются усовершенствованными людьми, более приятными на взгляд, на вкус, на осязание души, на слух ее, очень тонкий и обидчивый. Менее общеизвестно, что нравственный долг обязывает ухаживать и за самим собой столь же тщательно, как за дамой сердца. Кто-то сказал (или мог бы сказать), что всякий человек поставлен ангелом-хранителем самого себя: что такое разум наш, если не херувим, оберегающий рай тела от всякого греха? Но ухаживать за собой благородно умеют не многие. Большинство волочатся за собой, как за проституткой, развращают себя, льстят себе, как лакеи. Многие даже хамствуют перед собой, как лакеи, разбалованные ленью господ. Из-за лени и равнодушия к себе многие оставляют себя беспомощными. Из скупости и невежества многие лишают себя счастья просвещенной и светлой жизни. Из цинизма многие надоедают себе грубым амикошонством со своей душой. Непривычка внимательно относиться к себе, небрежность и как бы даже презрение к себе ведут к такой заброшенности, что человек готов бежать из жизни, пустить хоть пулю в лоб. Если не все самоубийства, то значительная их доля объясняется непривычкой ухаживать за собою. Этим же, а вовсе не отсутствием таланта объясняется жалкое неудачничество большинства.

VII

История есть борьба двух начал - аристократии и демократии. Средние века представляли развитие первого начала, новая история - второго. Мы вошли в век окончательного разложения старой знати и к торжеству широких народных масс. Аристократическое начало кое-где еще борется за свое существование, обновляется притоком натурального аристократизма, подбором новых пород - но третье сословие растворяется в четвертом и вместе с ним становится добычей пятого. Всякого рода "кратии", от аристократии до плутократии, в конце концов будут взяты с бою охлократией. Тощие фараоновы коровы непременно съедят жирных.

В чем же коренная сущность простонародья и в чем его отличие от высших классов? Как в химии почти не встречается чистых элементов, а лишь кислоты и щелочи, так и в природе общества: нет аристократии и демократии в чистых их формациях, но можно выделить оба начала особым анализом. Мне кажется, названный вопрос уясняет основные законы биологии. Возьмите начало жизни и конец ее - живую протоплазму и живое организованное существо, человека. Протоплазма почти не расчленена. Это сумма клеток одноформенных и с одинаковыми функциями. Тут достигнуто полное равенство, братство и, возможно, полная свобода. Все клетки служат зачаточными органами всех функций: клетка-демократ обладает тем же зачаточным движением и осязанием, как все остальные, той же способностью усвоения и роста. Полноправие достигнуто поразительное. Тут каждый как все, все как каждый. Но зато и общая жизнь слизняка, и жизнь отдельной клеточки до чрезвычайности мизерна. Осязание у всех одинаково, но ни у кого не выходит из пределов первичного ощущения. Ни у кого не развивается оно в зрение, в слух, в обоняние, в то высшее сознание, которое мы зовем разумом. Демократия в чистом виде - это слизняк, царство протистов Геккеля, из которых развилась жизнь растений. Если жизнь развилась в сложные формы, расцвела красотой и счастьем, то благодаря лишь могущественному, вложенному в природу началу аристократизма. В чем оно?

Оно в том, чтобы от равенства переходить к неравенству, от общего к специальному, от безразличного к строго определенному. Аристократизм есть законченность. В этом его величие и смертный приговор.

VIII