Письма Никодима. Евангелие глазами фарисея

Человек, сказавший это, сразу осекся под испепеляющими взглядами остальных. Я сразу догадался, что он имел в виду ту самую Его проповедь.

— Вы, наверное, имели в виду этого вашего… Иисуса? — спросил я.

Вокруг меня вдруг воцарилась тишина, как будто я сказал что–то неприличное. Мои гости сидели молча, перебрасываясь косыми взглядами. Они негодовали на того, кто выскочил с упоминанием об Учителе.

— Да, — сказал, наконец, один из них, — Симон бар Арак упомянул тут об Этом… Мы не любим о Нем говорить, — искренне признался он, — мы исключили Этого Человека из синагоги за кощунства… Однако Он все еще остается безнаказанным и продолжает учить и обманывать людей…. Его надо побить камнями! — закончил он сурово.

Я окинул взглядом окружавших меня людей, которые все, как один, сжав губы, убежденно кивали головами.

— Равви Иегуда прав, — громко подтвердил кто–то из них. Этот Человек навлек позор на наш город… Это из–за Него так плохо говорят о Назарете!

— Действительно ли вина Его так велика? — спросил я. Они снова молча кивнули.

— Он ведь родом отсюда, из Назарета? — продолжал допытываться я.

— К сожалению, — признал старший.

— Он рос между нами, как волчонок среди собак! — вскричал левит с ненавистью в голосе.

— Или как змея в трещине стены, — сказал другой тем же тоном.

— Никто Его ни в чем не подозревал…

— Мы давали Ему заказы… Он строгал для нас всякую всячину.

— К сожалению, — повторил равви Иегуда и, вздохнув, добавил, — собственно говоря, мы могли бы Его отсюда выставить. Он не родился в Назарете.

— Разве нет?

— Нет. В наших родовых книгах, которые моим предшественникам удалось спрятать от людей Ирода, — гореть им вечно в геенне огненной — не отмечено Его рождения. Его отец был иудеем… Низко пал царский род, — процедил он сквозь стиснутые зубы.

— Так, значит, это правда, что Он из рода Давидова?

— У нас так записано. Однако здесь могла быть ошибка… Тебе ведь лучше всех известно, почтенный равви, каким испытаниям подверглось величие народа Израилева. Пророк Исайя сказал: «Неверные князья — товарищи воров». Только в мудрости подобных тебе, равви, наше спасение, а не в крови Давидовой…

— Но ведь сказано в Писании, что родится от Давида Дитя Справедливости… — воспротивился тут левит.

Равви Иегуда надменно возразил:

— Есть такие, которые так учат. Однако самые выдающиеся знатоки Писания говорят, — он с заискивающим почтением взглянул на меня, приглашая улыбкой поддержать его, — что только люди чистые — истинные потомки Давида… Не всякое слово пророков следует толковать дословно…

— Справедливо, — заметил я.

— Равви сказал, — заявил он тоном, пресекающим все дальнейшие споры.

Левит умолк, чувствуя, что остался без поддержки. Иегуда победоносно выпрямился и стал рассказывать:

— В те времена, когда всю страну, наверное, за грехи Ирода, постигло страшное землетрясение, в Назарет из Иудеи пришел Иаков сын Нафана, плотник… Поселился у нас, начал работать… Потом родился у него сын Иосиф. А было это тогда, когда римский глава покидал Иерусалим, забрав с собой Антигона и Аристовула — последнего из рода Маккавеев… Этот Иосиф привез себе из Иерусалима жену, дочь Иоакима, ткача. А вскоре случилось то, что римляне — будь они прокляты! — в первый раз, вопреки закону Всевышнего, приказали пересчитать сынов Израиля. Иосиф, как того требовала перепись, поехал на место происхождения своего рода — в Вифлеем, захватив с собой жену… Она как раз носила ребенка. Поехали — и не вернулись. По неизвестной причине… А возможно, что и была причина: опытные женщины говорили, что дитя должно родится раньше срока, и что было оно зачато еще до того, как невеста поселилась в доме жениха. Да впрочем никому не было до них тогда особого дела. Это было время войн Иуды, сына Езекии, Симона, Атронгая… Когда Иосиф вернулся с Женой и с ребенком, все уже кончилось. Где они были? Неизвестно. Понятно, что они не были все время в Вифлееме. Ходили слухи, что, они отправились в Египет… Так говорят. Впрочем, дело не в этом. Они вернулись и начали работать. Иосиф, как и его отец, был плотником, и он обучил Сына своему ремеслу. Жена его была мастерица на все руки: и пряла, и ткала, и шила… Детей у них больше не было. Иосиф был хорошим ремесленником, так что у него не было недостатка в работе. Но он заболел, и жена была вынуждена еще больше работать, чтобы прокормиться. В конце концов, он умер. Этот… их Сын ходил тогда в школу вместе со мной… Он был намного моложе меня, но я Его помню, как Он сидел рядом с другими мальчиками и выкрикивал слова Торы. Я думаю, что они были очень бедны: я никогда не видел на Нем сандалий, и Он донашивал старый плащ своего отца… Потом Он начал работать, и у Него тоже не было недостатка в заказах. Он уже не был ребенком и вступил в тот возраст, когда мужчина приобретает право говорить в синагоге. Но Он никогда не говорил. Он стоял в дверях рядом с самым нищенским сбродом, которому впору подавать милостыню, и только слушал. Но вдруг однажды…

— Он ушел из города! — вскричал тот, который первым упомянул про Учителя.