Письма о буддийской этике

Твой навсегда Биди.

51. 24 марта 1957 г. Москва

Моя добрая Наташа!

Спасибо за письмо и фото, теперь я могу представить дом, где ты живешь. Мне кажется, что это похоже на Женеву. Развалины замка подействовали на мое воображение, и предо мною явилась средневековая Европа: на фоне нарядного пейзажа по аллеям чопорно-элегантных парков, раскинутых вокруг чудесного замка, гуляют изящные дамы в напудренных париках и широких кринолинах рядом с кавалерами в блестящих ливреях, которые нашептывают им любовные стишки. Концерты, пикники, игры сменяют друг друга в пестром калейдоскопе. Раздаются звуки менуэта: отдаваясь, уклоняясь, движутся в томно-напыщенных движениях кавалеры и дамы. Объяснение в любви под сенью статуй античных богов, пикантные сцены эротического характера, туалет красавицы в присутствии неизменного чичисбея; слышится кокетливый смех, шорох раскрываемых вееров, шелест шелковых юбок, бряцание шпаг… В моем воображении скорее XVIII век, чем средневековье. Одним словом, я погрузился в царство пудры и флирта, мушек и вздохов. Я уверен, что люди, устраивающие те пестрые праздники наслаждения и беззаботности, не думали, что их роскошный замок даст трещину и галантному веку будет конец, что их изящный замок в середине XX века перейдет в руки совсем молоденькой девушки по имени Наташа.

Да! Всегда так. Колеблется почва под массивным зданием замка. Беззаботный смех обрывается среди томительных и мрачных предчувствий. В неясных далях поднимается (за озерами) грозная тень. Чего? Конечно, смерти. Над светлым праздником галантного века сгущаются первые мрачные тучи нового века, которому суждено заменить предыдущий. А кругом в тяжких муках рождается из хаоса прошлого новый мир, не менее хаотичный — таинственный и жестокий. И по мере того, как совершалась ломка векового строя, а сквозь поднятую пыль вырисовывался, подобно страшной загадке, лик новой жизни, нарастал в сердцах ужас, и ум мутился от кошмарных видений. Вот таково русло человеческой истории в подлунном мире. Сколько я живу в этом мире, а видел очень мало светлых и радостных дней. После того как я отбыл срок (двадцать лет на каторге ни за что), теперь в течение восьми месяцев не могу устроиться и быть спокойным за завтрашний день. Ужасы прошлого для меня сливаются в одну угнетающую мелодию с ужасами настоящего. Не осуждай меня, моя умная Наташенька, практическая жизнь, прожитая мною, толкает меня быть таким беспросветным пессимистом. Да, да! Это так.

Я убедился давно, что европейская цивилизация, развитие экспериментальной науки нисколько не действуют на нравственный прогресс человечества. Пример: работа гестапо в Германии, других учреждений в других странах.

Я посылаю тебе вырезку статьи из «Литературной газеты» от 23/111-57 г. «Записки французского солдата (Правда об Алжире)» Читай! Где их гуманная литература, кинофильмы с высокоэтическим содержанием, в чем же выражается их гордость как цивилизованных, белых людей? Вздор, пока человек имеет пять несовершенных эмоций — будь он лорд или крестьянин, белый или черный, безразлично — он несовершенен. Цивилизация как внешнее материальное совершенство не дает ничего внутреннему совершенству человека, а только запутывает его. Однако это не значит, что нужно отрицать цивилизацию, наоборот, нужно подчинить ее высокому человеческому идеалу.

По поводу твоего замечания. Свободная воля как выбор путей необходима вообще для человеческого мышления. Но если человек в этическом плане выбирает путь к совершенству (духовному), то это происходит в пределах божественного интеллекта. Ты возражаешь против моего тезиса, пишешь, что «рассудок и разум по природе своей пассивные, они способны перерабатывать материал, доставленный органами чувств или интуицией». Возможно, ты права. По крайней мере до сих пор ни один философ не говорил, что разум — пассивное начало. Это я говорю, видимо, первый. Сейчас (т. е. в эти дни) я размышляю над этим вопросом. Все-таки, думаю, рассудок и разум без посредства органов чувств (глаза, уха, носа, руки) и без посредства интуиции, сами по себе, не могут познать ни внешних вещей и явлений, ни внутреннего свойства души. Если младенца в полтора года поместить в абсолютно темную камеру подземелья и держать там до 25 — 30 лет, будет ли он знать что-нибудь? Будет! Что? Будет знать, что существуют твердые стены камеры; что жидкость, которая подается ему, утоляет жажду; хлеб и похлебка утоляют голод, и т. д. Он все это будет знать от органов чувств. А за пределами пещеры всего прекрасного в природе он не постигнет, ибо там нет агентов чувств. Но разум перерабатывает данные органов чувств и интуиции, не просто арифметически складывая их, а вкладывает в них синтезирующий материал, т. е. раскрывает законы взаимоотношения, взаимосвязи вещей и явлений. По этому поводу я напишу подробно, когда буду описывать теорию познания.