Письма о буддийской этике

На первой ступени беспокойное состояние сознания находится под влиянием эмоций любви и невежества, и поэтому люди стремятся к чувственным объектам и к земным наслаждениям. Сознание переходит с одного объекта на другой, ни на одном не останавливается; это состояние мешает йогу сосредоточиться и мешает контролировать ум и чувства.

Вторая ступень — бездеятельное состояние; эта ступень обусловлена избытком в сознании элемента невежества (незнания) и поэтому имеет тенденцию к пороку, неведению, сну и т. п.

Третья ступень — рассеянное состояние; сознание свободно от влияния эмоции, любви к определенным объектам. Здесь сознание обладает способностью пробегать все объекты, но не обращать глубокого внимания ни на один из них. Такое состояние не может содействовать йоге, так как в нем не прекращаются полностью ни модификации ума, ни наши тревоги, как и не уничтожаются наши страдания от ошибочного знания, и т. п.

Четвертая ступень сознания — сосредоточение. Здесь сознание очищается от рассеянности и становится совершенным проявлением концентрации мысли. В результате появляется длительное сосредоточение ума на некотором объекте, что позволяет раскрыть его истинную природу и подготовить почву для полного прекращения всех душевных модификаций. Это есть первая и вторая стадии сосредоточения, о которых говорили выше.

Пятая ступень — сдержанное состояние (невозмутимость), где прекращается всякая духовная деятельность, включая даже сосредоточение; это есть третья и четвертая стадии глубокого сосредоточения.

Как видишь, последние две ступени ведут к йоге (к совершенству). Это твердо установившееся состояние сосредоточения называется экстазом созерцания (на санскрите — сампраджнята-йога), при котором достигается ясное осознание объекта размышления. Это состояние называется также самапатти, или сампраджнятасамадхи (этих самадхи бывает в процессе созерцания более пятидесяти, их нужно изучить отдельно: чтобы делать тело невидимым — одно самадхи; чтобы найти общение с духом — другое самадхи, и т. д.) В этом состоянии сознание целиком вкладывается в объект и принимает форму самого объекта.

Поскольку мы специально не изучаем все состояния самадхи, то мы называем еще одно самадхи, которое имеет отношение только к сосредоточению — это асампраджнята-самадхи, где модификация ума совсем прекращается: ничего не познается и ничего не мыслится. В этом заключается состояние экстаза, при котором прекращаются все психические переживания; объекты не являются нам, и на безмятежной поверхности ума не происходит никаких волнений, так говорят Чаттерджи и Датта.

Оба эти вида самадхи (сампраджнята и асампраджнята) вообще называют самадхийогой, или прекращением душевных модификаций, именно они способствуют самопознанию.

В следующем письме разберем такие вопросы: 1. Четыре вида, или ступени, сампраджнята-самадхи; 2. Асампраджнята-самадхи как йога; 3. О восьмеричных средствах йоги (если успею).

Моя милая Наталка! Я не успеваю отвечать на твои вопросы, сегодня отвечаю только на четвертое письмо от 17 ноября. Сейчас В. П. принес мне твое письмо от 28 ноября. Очень и очень благодарен. В этом письме ты затрагиваешь теорию небытия (весь мир — иллюзия) и связываешь с ним перерождение.

Видишь ли, Наталка! Что-то мое изложение пошло отрывками, совершенно без системы. Я постараюсь изложить философскую систему необуддизма, в которой ты (я уверен) не найдешь противоречия и полюбишь ее. Насчет христианской мистики скажу следующее: я у одного своего друга по лагерю профессора Горностая, поляка, которого знает В. Э., нашел книги Фомы Кемпийского и Экхарта (они являются основными теоретиками христианской мистики) и убедился, что у них мистика не нашла своего практического применения, как в буддизме. Это я говорю совершенно объективно. Философы, которые считают христианскую мистику самой глубокой, видимо, незнакомы с буддийским тантризмом. Ведь на самом деле среди христианства нет столько йогов (чудотворцев) — это факт!

Пока, целую тебя и обнимаю, моя хорошая Лилия.

Твой во веки веков Биди.

P.S. Я ведь видел этого Юношу в июле 1937 г. около семи часов вечера на прогулке в тюремном дворе — это было в первый раз, и это было наяву, а второй раз — тоже в бодрствующем состоянии; остальные встречи были во сне или в дремотном состоянии.

Я все-таки жду тебя в конце декабря, у меня есть внутренняя потребность видеть тебя.

Биди.

P.S. Н. В конце этого письма я написал, что не успеваю отвечать на твои вопросы, но только не пойми это так, что я требую реже писать. Боже, упаси! Тогда ты убьешь меня. Я от удовольствия выражаюсь так, каждое выражение проверяю, боюсь, как бы ты не обиделась. Мои нервы настолько слабы, что я очень болезненно принимаю твое раздражение, холодный тон письма тоже действует на меня. Я — мученик в прямом смысле этого слова.