Уважаемая Робин Норвуд!
Я читаю вашу книгу и отождествляю себя с женщинами, о которых вы пишете.
Мне двадцать четыре года, три месяца назад я вышла замуж. Мои родители разошлись, когда мне было одиннадцать, и официально оформили развод, когда мне было шестнадцать. Когда отец бывал дома, то был для нас скорее надсмотрщиком, а не отцом, и воспитывал нас с помощью побоев, а не задушевных разговоров.
Когда мне было восемнадцать, и я заканчивала школу, я жила с отцом в штате Массачусетс (мама с другими детьми жила в Огайо). У меня был роман с парнем, которому было двадцать четыре года, он водил крутую машину и жил с родителями. Когда я сказала, что хочу его бросить, он был в ярости и набросился на меня. Если я начинала язвить во время наших ссор, он мог ударить меня так, что сбивал с ног. Однажды ночью он пытался меня убить, чтобы я «никому больше не досталась». Мне удалось сбежать и поймать патрульную машину, которая довезла меня до дома. Когда отец увидел, в каком состоянии я вернулась, он пришел в бешенство, схватил ружье и ушел. Вернувшись, он предъявил мне ультиматум: либо я подаю в суд на этого парня, либо он его застрелит. Я подала заявление, но сказала отцу, что на судебное разбирательство не пойду. Так и не пошла. Я вернулась в школу и больше никогда не видела того парня.
В колледже у меня ни с кем не было серьезных отношений. Закончив колледж, я получила временную работу и искала жилье. Я планировала вернуться домой в Вустер и рассчитывала на то, что отец поможет мне устроиться. Он собирался найти мне квартиру в уплату студенческого кредита, деньги от которого он у меня забрал еще на первом курсе. Но я встретила Тима и стала искать способ никуда не переезжать и остаться в Нью-Рошелле. Я переехала к Тиму, и следующие три месяца сидела без работы. Потом позвонил мой бывший начальник и пригласил меня на еще одну временную работу. Я вернулась на работу с надеждой, что на этот раз нашла постоянное место.
Между мной и Тимом бушевали страсти. Иногда мы ругались ночи напролет, и он распускал руки. Потом я рыдала, а он меня успокаивал. Потом мы мирились и занимались сексом.
Я постоянно грозилась съехать и поэтому вечно упаковывала и распаковывала свои вещи. Друзья волновались за меня и советовали избавиться от него. Вместо этого я избавилась практически от всех друзей.
В конце концов Тим повез меня к отцу в Вустер, и мы орали друг на друга всю дорогу. Он даже ударил меня газетой по лицу, когда я выехала за разметку.
Целый месяц я жила с отцом, и он изводил меня разговорами о моем лишнем весе и о том, когда же я наконец найду работу. Тим (вы не поверите) утешал меня по телефону и просил вернуться домой.
Наконец Тиму надоело сидеть в Нью-Рошелле, и он приехал ко мне в Вустер. Мы поругались, и я вышвырнула его вон. Он добрался до трассы и пошел домой пешком. Я не находила себе места и рыдала восемь часов подряд, пытаясь до него дозвониться.
Он согласился переехать в Вустер, но куда-то пропал на две недели. Он исчез, и никто, даже его мать, не знал, где он. Потом он говорил, что ездил в Мексику и Калифорнию, чтобы попытаться меня забыть.
За это время я успела завести коротенький роман с охранником из нашего офиса. Когда Тим, наконец, объявился, я закончила этот роман после пары тайных свиданий.
Наша жизнь в Вустере тоже была омрачена скандалами и драками. Я попросила его уехать. Он уехал. Потом я умоляла его вернуться. Он вернулся.
А потом мы решили пожениться – это была моя идея. Он выкупил мое обручальное кольцо из ломбарда (у него сохранился чек), и спустя два месяца мы поженились.
Через месяц после свадьбы я впала в депрессию и пыталась покончить с собой с помощью таблеток. Психиатр посоветовал нам обратиться к психологу, специалисту по семейной психотерапии. Тим согласился, но потом отказался идти на консультацию.
Недавно он принес домой пистолет, который ему выдали на работе для самозащиты в ночную смену. Его грабили два раза. Я боюсь, что теперь этот пистолет будет фигурировать в наших домашних стычках. Прошлой ночью он разбудил меня (я спала в другой спальне) и потребовал, чтобы я ушла из дома в двенадцать ночи, потому что он так зол, что может меня ударить.
Я пошла к отцу, и до сих пор живу у него, пытаясь понять, что со всем этим делать??!!??
Мы поругались из-за того, что я должна была подписать документы от одной дамы, у которой от моего мужа ребенок, и она хочет, чтобы он платил алименты. А еще он сказал, что я должна уйти, потому что хлопаю дверями после того, как он просил меня этого не делать.
Теперь он хочет, чтобы я опять вернулась домой. Я сказала ему, что отец помогает мне найти новое место, и что скоро я получу судебное решение о расторжении брака.
Тим обещает, что будет внимательнее, что не будет распускать руки, что пойдет к семейному психологу и т. д. и т. п.…
Робин, где-то в глубине моего сознания я понимаю, что наши отношения безнадежны. Поможет ли нам консультация специалиста по вопросам семьи и брака? Может быть, нам будет лучше друг без друга?
С другой стороны, когда мы не ссоримся, то можем подолгу говорить о религии, обществе, семье, детях. Каждую неделю мы ходим в кино или находим другие развлечения.
Но он все равно не очень-то заботливый, а в первый год нашего романа, когда мы еще жили в Нью-Рошелле, вообще забыл о моем дне рождения. Он безразличен ко всем праздникам, на которые принято дарить подарки.
Стоит ли мне на что-нибудь надеяться, несмотря на все это? Пойти к семейному психологу? Или бросить все и развестись?
Мэг К.,пытающаяся поступить как лучше.
