Письма отца к Блоку

¹⁰ В 1921 г. возникла некоторая близость между Блоком и двоюродным братом его — историком и литературоведом Г. П. Блоком (сыном Петра Львовича). Отношения эти были оборваны смертью поэта. Свои встречи и разговоры с Блоком Георгий Петрович описал в очерках «Герои «Возмездия» («Русский современник», 1924, № 3) и «Из семейных воспоминаний» («Александр Блок в воспоминаниях современников», т. I (в печати).

1. ИЗ ПИСЬМА А. Л. БЛОКА К АЛЕКСАНДРЕ АНДРЕЕВНЕ БЛОК [139]

18 июля 1887 г. Варшава

<…> Если Вы «никогда не собирались скрывать от ребенка, кто его отец», если «он это и теперь уже знает отлично», то почему же, например, мой мальчик, мой «добренький Сашура» (это его словечки, и я их никогда «не забуду», как он сам мне сказал о себе) должен был, следуя Вашему примеру и руководству, относиться ко мне хуже вообще, чем ко всякому постороннему? Почему меня даже о серьезных его болезнях[140] извещают только спустя целые месяцы, а о многом и совсем не извещают, несмотря на обещанные когда-то «подробные отчеты»? И т. п., и т. п.?? Что касается моего по необходимости «странного слога», то он все-таки яснее, определеннее и, конечно, обдуманнее, а главное — сердечнее вообще, чем «гнусная казенщина» Ваших спорадических ко мне «циркуляров» (под этим названием они известны отчасти и Вашим бывшим знакомым).

<…> Пришлите, пожалуйста, заодно какие-нибудь Сашины рисуночки, словечки, волоски, и т. д., и т. д. <…>

Ал. Блок

ИРЛИ, ф. 654, оп. 7, № 23.

2. ИЗ ПИСЬМА А. Л. БЛОКА АЛЕКСАНДРЕ АНДРЕЕВНЕ БЛОК

26 ноября 1887, Варшава

<…> Какую это Вам операцию делали?[141] и т. д. Что бы Вам, хоть в виду ожидаемого «французского счастья»[142] принять со мной «тон» подобродушнее, а следовательно и пооткровеннее? Я ведь никогда не был и не буду «врагом» Вашим: в моем воображении, так часто заменяющим мне действительность, Вы остаетесь милою, поэтичною, смешною и бедною Асею, какою я преимущественно знал Вас… К этому присоединяется более смутный образ любящей, самоотверженной матери, которая бывает, впрочем, и мадонна и тигрица, — но даже «тигрицу» мне не хочется обижать, хотя с нею, как и с «мадонною», трудно быть просто «по-человечески» любезным… (помните «Une passion dans le désert» Бальзака?)[143]

ИРЛИ, ф. 654, оп. 7, № 23.

3. ПИСЬМО А. Л. БЛОКА АЛЕКСАНДРЕ АНДРЕЕВНЕ БЛОК

10 апреля 1888 г. Варшава

Вы[144] ссылаетесь на какие-то будто бы «уже данные Вами обещания», но не решаетесь даже повторить их письменно… В последнем (втором) письме к А. Ф. Кублицкому[145] я еще раз изложил и подробно мотивировал свои весьма естественные «желания». От Вас зависит скорее «покончить начатое дело», не заставляйте меня «действовать помимо Вас» по вопросу о восстановлении моих прав. Впрочем — не тороплю Вас, тем более, что сам ужасно занят разными делами. Посылаю Вам пока 100 руб., а в течение мая месяца получите от меня еще сколько-нибудь.

Милая, хорошая ма(му)сенька! Тратьте Вы эти денежки хоть на свои какие-нибудь маленькие потребности (в роде варшавских фиалочек и т. п.), но не балуйте уж так слишком нашего драгоценного Сашуру — себе на муку, а ему м<ожет> б<ыть> на погибель! Будьте зато чуточку подобрее, поснисходительнее к самому несчастному из Ваших поклонников, который право же немного у Вас просит.

Ал. Бл.

Напишите же «как Пасха деток веселит», как «скучно деткам в день ненастный»[146] и т. п.

ИРЛИ, ф. 654, оп. 7, № 23.

4. ИЗ ПИСЬМА А. Л. БЛОКА АЛЕКСАНДРЕ АНДРЕЕВНЕ БЛОК

11 августа 1888 г. Варшава

Александра Андреевна! Еще в июле мне было неожиданно предъявлен укор при здешней консистории — «о преподавании Александру Блоку тщательнейших пастырских увещаний о прекращении возникших между ним и женой его несогласий взаимным христианским примирением и неуклонным пребыванием в брачном союзе». Видя Ваше нежелание поступиться хоть чем-нибудь от своей маленькой «монополии» на нашего Сашуру, я дал такой отзыв, который должен был совершенно прекратить начатое зимою дело…[147] Но так как мне ужасен Ваш брак вообще, то я готов теперь, пользуясь знакомством священника, изменить сообразно с Вашими намерениями свой отзыв[148] (всего лучше будет, если Вы мне его продиктуете — поскорей!) — в надежде, что и Вы, наконец, согласитесь исполнить хоть некоторые мои просьбы (а впрочем — как Вам самой угодно… Вы уже в таком возрасте, которому доступна бывает и жалость… иногда даже на больших расстояниях или даже совершенно вчуже). М<ожет> б<ыть>, Вы исполните хоть то малое, о чем я просил еще весной, если теперь стану просить у Вас большего (на всякий случай)?