Письма подруге

Я произнесла это издевательски-равнодушно, выпалила на автомате. Муж насупился.

– Что это за тон?

– Обычный тон. Прекрати выдумывать всякую ерунду.

– Он тебе нравится?

Эд выжидающе смотрел. Я закатила глаза почти до самого затылка и встала из-за стола.

– Даже отвечать на этот бред не буду. И завязывай с этими отеческими нотками, ладно? Ты мне не папочка.

– Именно. Я твой муж. Ни одному мужу не понравится, что вокруг его жены ошивается взбалмошный юнец.

– Ему двадцать четыре. Когда мне было столько же, я уже была замужем за тобой.

– Когда я был в его возрасте, то жил в офисе.

– И к чему тебя это привело?

– К той жизни, которую я хочу.

– А он живет ей уже сейчас. И это здорово. Твой образ жизни не единственно правильный.

Я вышла из дома и решительно направилась к маяку. Это непроизвольная привычка, с самого детства. Нести свою грусть и злость туда и сбрасывать со скалы, отдавать на растерзание порывам ветра и ударам волн, испепелять в лучах солнца. Только на самом краю я осознала, как сильно меня трясет. Слова Эда больно ткнулись под ребра. Я задыхалась от обиды. «Я живу той жизнью, какой хочу». Та невыраженная агрессия, что я подавляла месяцами, годами, теперь опасно бурлила во мне, грозясь выплеснуться. Я чувствовала, что должна совладать с собой, но это было невероятно сложно.

Он распоряжается своим временем так, как хочет. Почему я доживаю свой короткий век там, откуда всегда мечтала сбежать? Я хочу, чтобы все было иначе. Мысли метались в голове, словно обезумевший рой. Сколько мне осталось? Месяц, два? Полгода? Сколько времени займет собрать сумку и уехать? Полчаса, не больше. Через день, максимум два, я буду уже там, где давным-давно живет мое сердце. А потом я могу двинуться на запад, буду ехать и ехать, идти, если нужно.

Мэтт. Мне нужен Мэтт. Он предлагал увезти меня. Если я поговорю с ним, он согласится, в этом нет сомнений. Если я попрошу, он не даст мне отступить.

Небо хмурилось. Волны начинали бушевать. Передавали шторм, и он приближался. Точно так же поднималась и буря в моей душе. Надо мной раздался чуть хриплый голос.

– Можно присоединиться?

Я коротко кивнула. Не испугалась, не обрадовалась и не удивилась появлению Ноа, слишком глубоко погрузилась в себя.

– Я заметил, ты часто сюда приходишь.

– Это мое любимое место. Иллюзия свободы.

– Давно здесь живешь?

– Всю жизнь.

Он удивился.

– Серьезно? Ты не похожа на провинциалку.

По моему лицу сбежала слезинка. Я молчала, понимая – одно слово, и меня прорвет. Я почувствовала некую близость между нами. Посмотрела в серые глаза и увидела, как за серебристой радужкой ангелочки водили хоровод с дьяволятами.

– Если тебе нужно поговорить, я отличный слушатель.

Говорят, довериться незнакомцу порой проще, чем кому-то родному. Быстрее, чем успею передумать, я схватила парня за руку и повела за собой.

Мы обошли мотель и спустились по пологому склону к воде. Затем приблизились к монолитной скале, являющейся границей пляжа. Ее не обойти. Если не знать, как.

– И что мы здесь делаем? – наконец подал он голос.

– Идем на секретный пляж.

– Ого.

Я нашла расщелину в скале и увлекла байкера за собой в узкий ход. Через пару минут мы оказались там, где никто не мог нас увидеть. Секретный пляж.

Единицы знают про это место. Эд в курсе – если меня нет у маяка, то я здесь. А значит, трогать меня не стоит. Крайне редко прихожу сюда. Второе мое любимое место, оно наглухо отрезано от внешнего мира, несмотря на близость. Если на скале я наслаждаюсь той свободой, что так и не смогла обрести, то пляж служит мне для того, чтобы упиваться заточением.

Я замерла и уставилась на океан, бушующий все сильнее. Он рокотал и вздымался, волны уже были высотой с половину моего роста.

Ноа крепче сжал мою руку, напомнив о себе. Я подняла на него взгляд. Парень был заворожен красотой пробуждающейся первобытной стихии. Вода била по ногам, ледяными объятиями окутывала лодыжки.

– Охренеть, – выдохнул он, – Никогда не видел ничего подобного.

Он снял куртку и накинул мне на плечи. Меня окутали тепло и запах его тела.

– Так ты хочешь поговорить?

– Уже и не знаю.

– Расскажи, что тебя так беспокоит. Твои глаза постоянно грустят, даже когда ты смеешься.

– И как можно разглядеть это в постороннем человеке?

– Легко. Не понимаю, почему твой муж этого не видит.

– Ты такой странный.

– Не страннее тебя.

Чертовски обаятельная ухмылка.

Джинн сплел наши пальцы и повел меня к каменной стене нашего убежища. Поднял на руки, до чего легко ему это далось, уселся спиной к скале и усадил меня на колени.

– Я могу сесть рядом.

– На земле холодно. Так ведь теплее?

Его тон звучал необыкновенно обыденно. Словно не происходило ничего из ряда вон. Это действовало на меня успокаивающе, я полностью доверяла ему.

– Джессика, люди с такими прекрасными синими глазами не должны плакать. Поговори со мной.

– Зачем тебе это?

– Не знаю. Я так хочу. И вижу, что ты тоже этого хочешь.