Письма полковнику

Если он — претендент, уверенно ведущий ее в ловушку, то сейчас он соврет. Собственно, в этом случае он врет уже, нахально и складно, словно точной рукой надевает на крючок извивающегося червяка. Но сейчас он непременно проговорится. Не сумеет удержать за зубами слишком широкую для простого разработчика осведомленность. И тогда…

Что именно — тогда, она до сих пор представляла себе смутно. Но в авантюре подобного пошиба по определению нельзя ничего планировать заранее.

— И фиг, — отозвался Красс. — Никто этого парня больше не видел. Ни на разработке, ни в клинике, где наши ребята собрались было его навестить, ни в поселке. Такие дела.

Эва кивнула. Разумно. Чем больше туману, тем проще спрятать ложь. Тем более что и правда в данном контексте выглядела бы примерно так же: вряд ли Фроммштейн позволил бы случайно, по–глупому раскрыться невыгодной ему тайне, а сделать так, чтобы человека никто никогда не увидел, вполне в его компетенции. И даже, пожалуй, в стиле.

Попробуем зайти с другого конца:

— А ты там был?

— Я?

— Ты. Я имею в виду, после той истории.

— Честно?

Он снова посмеивался над ней с легкой ехидцей, небрежно под замаскированным превосходством. Как будто просчитывал все ее ходы на четверть часа вперед. Вздохнула и снова поперхнулась, закашлялась.

— Респиратор надень, — посоветовал Красс. — Уже, считай, пришли. Конечно, я туда лазил, само собой. Но, как бы получше выразиться, с переменным успехом.

— Не сработало?

Подставка была, пожалуй, слишком смелая; Эва усилием воли не смотрела на него в упор, стараясь при этом не упустить ни малейшего мимического движения, взгляда, шевеления губ. По его реакции на этот вопрос можно понять многое. Ну?!

Он как раз надевал респиратор. Обернулся: глухая маска. Всего–то. И снова очко в его пользу.

Карниз треугольной крыши над шурфом в нескольких шагах, казалось, нависал не выше, чем на уровне пояса. Но дорожка незаметно уходила вниз; Эва споткнулась на невидимой в пыли пологой ступеньке, — и когда они приблизились вплотную, осталось только чуть наклонить голову. Они вошли под крышу игрушечного теремка, и тут у Красса погас фонарик.

Если б не респиратор, она бы закричала. Абсолютная темнота — и бездонная дыра где–то здесь, под ногами. Шорох камней, сорвавшихся из–под подошвы, чтобы догнать чью–то спину… Резкий крен на краю, и уже ничто не важно, кроме всемирного тяготения, и ничто не спасет, кроме твердой руки на запястье… Миша?!.

Зажегся свет. Ровный, неяркий. Снизу.

Весьма цивилизованный шурф: ни единого камушка по всему периметру площадки, за край которой чуть–чуть выступает крыша, круглое отверстие посередине, идеально гладкие стены, освещенные несколькими рядами лампочек, гостеприимно уходят вниз. Полупрозрачная люлька подъемника, больше похожая на лифт в небоскребе. Красс шагнул туда, не отпуская Эвиного запястья; удобно, даже не надо подавать даме руку. Тем более что у дамы нет особого выбора.

По–прежнему держа ее за руку, Красс левой уверенно ввел программу на пульте в стене. Люлька плавно поползла вниз. На стенах, обшитых светлым покрытием–антистатиком, деликатно светились лампочки, воздух был безветренный и чистый, кондиционированный, открытые части тела покалывало совсем чуть–чуть, и Эва успела удивиться: зачем в таком вот шурфе нужны респираторы?

Красс подмигнул поверх маски. Насмешливо, как всегда… или ободряюще?

Внизу замаячило темное, и она опять удивилась: для дна что–то слишком уж неглубоко…

И тут они ухнули в сплошную пыльную взвесь. Эва зажмурилась и уже не открывала глаз до конца спуска, безвременного, словно телепорт.

Она даже не почувствовала остановки. Красс потянул за руку, и Эва неловко выпрыгнула из люльки, ощутив под ногами довольно крупные камни. Проморгалась. Изумленно покачала головой.

Тут, внизу, шурф был точно такой же, как во времена ее молодости, на заре разработок. Галерея, прорытая в породе, уходила в кромешную тьму: единственным источником света опять стал фонарик Красса, если не считать мерцания сверху, слабого, будто от звезд в туманную ночь. Никакого антистатического покрытия и тем более кондиционеров здесь не наблюдалось и близко. Жар сконденсировался, пыль не стояла столбом лишь из–за легкого движения воздуха: явно не ветроустановки, а просто сквозняк между соседними штольнями. Неужели рабочие и сейчас трудятся в таких условиях? Да нет, не может быть. Наверняка запустение связано с тем, что шурф законсервирован. Она вопросительно взглянула на Красса; тот пожал плечами и обвел пространство непонятным полукруговым жестом.

Затем он направил фонарик в темноту; лучик растворился, словно капелька крови в океанской воде. В этой дыре вполне реально пропасть без всякой оптиграфической аномалии, нервно усмехнулась Эва. Поправила респиратор. Вообще–то раньше рабочие, да и сами разработчики, прекрасно обходились без подобных штук. Маневр, призванный отсечь ее лишние вопросы?

Красс шагнул в темноту. Последовать за ним?.. а какие еще остаются варианты?