Письма полковнику

Эва всмотрелась в далекие огоньки внизу: неужели вилла Фроммштейна?.. конечно, у кого еще могут быть частные владения в интернационализированном Срезе. Далековато залетела. По–видимому, все оставшиеся деньги пойдут в уплату услуг дракона. Но это уже не столь важно. Она не собирается задерживаться здесь. Она просто не имеет такого права — если не хочет, чтобы кто–нибудь из претендентов всё же добился с ее помощью своей цели. Сейчас, когда удалось обрезать все хвосты, ни в коем случае нельзя рисковать.

Жаль, что Сережа не оказался прав. Если бы смерть отца можно было и вправду взвалить на совесть «Идущих в пламя»…

Структура или цивилы?

Цивилы или Структура?

А ведь она в любом случае ничего не смогла бы поделать. Даже если бы узнала точно. Какое тут может быть возмездие — в отношении государственной спецслужбы или международной организации? Максимум, что ей доступно — высказать правду в лицо соответствующему претенденту.

Высказать в лицо? Кому? Она так и не уверилась до конца в принадлежности каждого из них. Ни того, который исчез, и неизвестно, жив ли, увидятся ли они когда–нибудь снова. Ни того, которому, наоборот, позволила приблизиться настолько, насколько нельзя допускать, имея дело с претендентами… но ведь она не уверена на все сто, что он претендент.

Впрочем, вопрос даже не в этом. Вопрос гораздо проще: зачем?

Она может наказать их — тех, кто стоит или не стоит за этими двумя конкретными мужчинами — куда больнее и беспощаднее. Навсегда лишив их того, на что они с такой страстью… претендуют.

Ресурса.

Она давно на это решилась. С самого начала, со дня своего рождения, когда Сережа подарил ей путевку в Срез. Жаль, что так и не выйдет с ним попрощаться… А может быть, прямо сейчас взять да и скомандовать дракону завернуть в город, прямо под окно клиники?.. Стоп.

До каких пор она будет выдумывать для себя самой всё более убедительные поводы, чтобы хоть ненадолго, но — остаться?!

Наклонилась к самой чешуйчатой шее. Ветер не унесет ни полслова:

— Летим на поселок разработчиков. Там я укажу коттедж, сойду на минуту, подождешь с расправленными крыльями. Потом огибаем Гребневой хребет… ты хорошо знаешь окрестности? Я не уверена, что сама сориентируюсь в темноте. Нужно будет найти одно место, там бухта, дерево на обрыве и вертикальная расщелина…

Дракон обернулся на лету и понимающе кивнул:

— Пещера привидений.

* * *

— Не может такого быть, — повторил человек. — Ты что–то перепутала. Ты ее упустила.

Мобилка отозвалась жалкими оправданиями, теми же самыми, слово в слово; не в силах выслушивать их еще раз, человек уронил руку с трубкой. Посмотрел вдаль: вечернее море поблескивало лиловыми искрами, гаснущими на глазах, склон горы стал глухим и сине–черным, как задник виртуальной телестудии. На берегу горел костер, вокруг него сидели жители кемпинга, обнявшись по двое–трое, склонив головы друг другу на плечи. Всё бросить — и туда, к ним, к костру…

Человек усмехнулся и снова поднес к уху мобилку. Девчонка уже не оправдывалась. Спрашивала, что ей делать дальше.

— Что хочешь, — бросил он.

Она удивилась. Или обиделась. Наверное, надеялась, что она всё еще ему нужна.

Все–таки Структура развращает. Приучает к мысли, будто вспомогательную работу всегда выполнит кто–то другой, более того — выполнит ее хорошо. А потом удивляешься, внезапно осознав разницу между безымянными профессионалами, тщательно подобранными Структурой, — и первой встречной дилетанткой. На что он вообще рассчитывал, беря ее с собой?

Делая свою игру, нельзя полагаться ни на кого. Потому что единственный профессионал, пребывающий в твоем распоряжении, — ты сам. Жестко, но достаточно просто. Пора усвоить.

В трубке уже частили короткие гудки. Наверняка девчонка прервала разговор эффектно, на фразе резкой и шумной, как хлопанье дверьми. Даже где–то жаль, что он ее пропустил. Человек повесил мобилку на пояс. Времени в обрез. И он один.

Уверенно прыгая по невидимым в темноте камням и скалам, человек спустился к морю. Какая–то патлатая фигура, обернувшись, помахала ему от костра; ответил. Славные они все–таки ребята. Признают за каждым право на собственные странности и ничему не удивляются. А с другой стороны, что тут странного, если кому–то захотелось порыбачить ночью?.. или просто выйти на катере из бухты…

Катер стоял в скальном гроте, как всегда. По–ночному бескрылый, куцый, словно недоделанный. Ну, аккумулятор там, конечно, тезеллитовый, не надо рассказывать байки про солнечную энергию. Человек отвязал швартов и приготовился прыгнуть на палубу; в последний момент поскользнулся на влажном камне и по пояс провалился в теплую темную воду. Ч–черт!..

Заводя мотор, глянул напоследок в сторону костра. Вряд ли симпатяги в лохмотьях и фенечках увидят когда–нибудь еще свою калошу. Если всё действительно обстоит так, как ему кажется. Нет: так, как он знает точно, потому что просчитал, вычислил, проанализировал, сопоставил, выкристаллизовал выводы. Потому что — профессионал.