Письма Президента

Зоя Анатольевна расплылась в довольной улыбке – она млела от комплиментов, даже самых незатейливых. Отмахнулась шаловливо: – Ой, Костик, ну ты и скажешь, я ж совсем обычная девка, какая из меня красотка? Вот наша с тобой общая знакомая, ну, ты понимаешь, кого имею в виду, Альку, та вообще супергёрлс, таких мужиков хомутает – ну, просто держишь, даже президент не устоял…

И вдруг заткнулась, точно язык прикусила. В глазах её плеснул откровенный ужас, который Стерн – мужик опытный и тонко чувствующий НЮАНСЫ, моментально засёк. Засёк – и тут же сделал стойку. Сработал инстинкт НАСТОЯЩЕГО журналиста.

– В смысле, родная? – тут же хмыкнул он, вроде бы незаинтересованным тоном, и галантно приобнял даму за талию. К слову, не потерявшую своей привлекательности, несмотря на возраст хозяйки. – Ты – НАШЕГО, что ли, имеешь в виду? Ну, так это понятно и без того, Алиса свет Сергеевна на мелочёвку не разменивается, зачем ей обычные «мэны», подавай банкиров… – он валял дурачка, прекрасно зная, что Зоя Анатольевна такую манеру не переносит, сразу вскипает – и на этом её можно поймать. И не ошибся.

– Каких, нахрен тебе, – выругалась от всей души Зоя Анатольевна, – ещё банкиров?!! Наша Алька такого парня себе ухватила, что ты даже себе и не представляешь! Причём, заметь, не сейчас, а ещё пятнадцать лет назад!

И, распираемая тайной, ухватила журналиста за плечо, притянула к себе вплотную, и – резко приблизив свои полные, чувственные губы, к его правому уху, торопливо назвала имя.

– Мать, – спокойно сказал Стерн, отстраняясь. Кажется, его хвалёное чутьё на сей раз сработало вхолостую. – Ты, по-моему, свихнулась… Мой тебе совет: лекарства попей, какого-нибудь, нервы успокой. А то, гляжу, твоя школа тебя до добра не доведёт!..

– Да сам ты свихнулся, придурок! – зашипела в ответ Зоя Анатольевна. – Слушай сюда!..

И за полторы минуты, избегая мелких подробностей, изложила приятелю всю историю знакомства Алисы Сергеевны и себя, любимой, с НЫНЕ ЗАКОННО ИЗБРАННЫМ.

– Врёшь, – спокойно констатировал Стерн. Он был слишком рационален, чтобы поверить в эту сказку о Золушке, подцепившей на старости лет прекрасного принца. На что Зоя Анатольевна упёрла руки в бёдра и, картинно подбоченясь, с вызовом глянула на приятеля.

– Знаешь что, «четвёртая продажная!» Хочешь, приведу тебя к ней в гости и покажу их переписку?

– ???

– Они же два года, после нашего возвращения из Вены, переписывались! – снисходительно, как первокласснику, объяснила ему Зоя Анатольевна. – Потом, правда, он куда-то подевался, словно сквозь землю провалился, исчез, наша Лиса пострадала-пострадала, да и продолжила себе дальше жить…

Стерн дальше уже не внимал словам Зои Анатольевны. Мысли его неслись кавалерийским галопом, но внешне же – журналист изображал из себя внимательного слушателя, в нужный момент поддакивая своей приятельнице. А подспудно, внутри головы, у него роились, складываясь в готовые схемы и варианты, планы действий и комбинации ловких ходов. Своим тонким журналистским чутьём, Стерн ощущал, что, кажется, сегодня он ухватил за хвост свою свою Синюю Птицу Удачи! И молился, чтобы только не спугнуть её!

* * *

Гарнич слушал Стерна внимательно, не перебивая. На его умном лице было написано абсолютное равнодушие – и только чуть сузившееся зрачки глаз говорили о том, что вице-спикер крайне заинтересован всей этой историей.

Когда журналист закончил, спросил:

– Это – всё?

– Да.

– Где сейчас эта женщина?

– Наверное, в школе, – пожал плечами репортёр. – Она же учительница.

– Как её фамилия? – Гарнич вынул из кармана пиджака «паркер» и придвинул к себе настольный календарь.

– Алиса Сергеевна Терентьева. 40 лет. Не замужем. Любовника нет. Круг друзей – ограничен. В основном, коллеги и близкие родственники, – Стерн ни словом не обмолвился о том, что Алиса Сергеевна его добрая приятельница. И что, по сути дела, он сейчас нехорошо поступает, сдавая её Гарничу с потрохами. Но как всякий благоразумный человек, журналист понимал, что долго прожить в своём уютном учительском мирке Алиса Сергеевна не сможет. Не сегодня-завтра о её дурацком письме в администрацию Президента узнают те, с кем лучше не иметь никаких дел, и тогда за жизнь женщины никто не даст и ломаного гроша.

За переписку Президента начнётся такая драчка, что никому мало не покажется!

И что с того, что в тех посланиях, как уверяла его накануне Зоя Анатольевна, нет никаких тайн, интимных подробностей и грязного компромата. Громов не стал бы тем, кем он сейчас стал, если бы не умел держать свои мысли и чувства под надёжным контролем. Наверняка, в письмах действительно обычная романтическая чепуха, на которую бы никто даже и не позарился.

Однако нынешняя должность их автора превращала эти любовные излияния в грозное оружие политической игры. И горе тому, кто попадёт под их жернова!