Письма. Рабочие дневники. 1942–1962 гг.

Жму твою руку, дорогой пират, мальчик Мотл,[8] фантазер, физкультурник и шахматист. Как ты там поживаешь, чем занят, как дела в Арканаре и почему не пишешь? Я здесь учусь великой науке истреблять и проедаю государственные деньги. На всех моих фронтах благополучно, правда, между нами говоря, отсидел четверо суток на гауптвахте за опоздание, о чем пишу сейчас гишторию, каковую имею переслать тебе при первой же возможности. Любишь ли ты и почитаешь нашу мать, как должно? Боюсь, что ты не делаешь многого, чтобы иметь возможность доказать это. Я, твой старший брат, на правах старшего мужчины в семье приказываю тебе: primo — учиться отлично, любить и всячески поддерживать маму, следить за собой в твоих отношениях к окружающим, ибо гордыня — грех тяжкий; secundo — изучать всемерно физику и математику, почему — я тебе, кажется, уже говорил. С этим я кончаю.

Привет! Жму руку и целую. Пиши. Брат твой Арк.

P.S. С праздником 8 марта тебя не поздравляю.

О гауптвахте подробнее — ниже, сначала о великолепном таланте рассказчика. Рассказывает Александр Мирер (впоследствии — один из ближайших друзей АНа):

ИЗ: МИРЕР А. НЕПРЕРЫВНЫЙ ФОНТАН ИДЕЙ

Такая черта Аркадия Натановича, как непрерывное генерирование идей, доставляет окружающим его массу удовольствий. Он может увлекательнейше сымпровизировать, к примеру, о своем военном прошлом. Я помню эти рассказы — совершенно замечательные — он в них всегда выступал в каких-то смешных ролях, отнюдь не героических. Например, имелся цикл устных рассказов, как Стругацкого заставили работать адъютантом и поэтому ему пришлось ездить на лошади. Соответственно, его лошадь скидывала с себя, соответственно, она обдирала его о ветви деревьев. Когда он, несчастный, пересел на одноколку, то жеребец, на котором он ехал, бросился через забор, потому что за забором была кобыла… и одноколка повисла на заборе вместе со Стругацким. Когда он дежурил в военной школе — в то время всем офицерам при дежурстве полагалось носить шашки и салютовать ими — то на утреннем рапорте он едва не зарубил своего начальника школы. А когда Стругацкий удалялся в самоволку, то последствия были совершенно сокрушительные… Какие-то из этих историй, очевидно, были трансформированы из действительных происшествий, а какие-то — блестяще и разветвленно выдумывались на ходу.

В свое время часть баек АНа, записанных их слушателями, вошла в шуточную энциклопедию жизни и творчества АНС. Из нее:

АНС-ЭНЦИКЛОПЕДИЯ. ГАУПТВАХТА

Аркадий Натанович Стругацкий был не самым дисциплинированным курсантом. Иногда он попадал на «губу». Однажды сквозь окно камеры на гауптвахте он увидел: к зданию подрулило два американских «Доджа-три-четверти», и из машин веселые офицеры начали выгружать диковинки: пиво, редкие грузинские вина, сыры, колбасы, копченую рыбу, дичь… Вскоре дверь камеры открылась, и все это великолепие внесли к арестантам. Оказалось, Стругацкий сидел на «губе» вместе с сыном маршала Конева. Мать чада тайком от отца решила подкормить отпрыска. Начался пир. Когда провизия кончалась, «Доджи» подвозили новую. Когда же кончился срок отсидки, курсанты не хотели покидать гауптвахту.

В следующий раз Аркадий Натанович опять попал сюда вместе с сыном маршала. Предвкушая новый пир, он поглядывал в окно, но «Доджи» запаздывали. Было обидно: специально попал на «губу» — и сидит голодным. На следующее утро выяснилось: маршалу стало известно о мягкосердечности жены, он рассердился и запретил ей баловать сына. Офицеры-порученцы получили по выговору. А Стругацкий и сын маршала больше не пировали.

И еще фраза из предыдущего письма: «Как дела в Арканаре?»

В архиве сохранились листки из обычной школьной тетради, расчерченные таблицами и схемами (рукописно, чернилами и карандашом), сохранилась карта самой страны (см. общий вид во вклейке). БН об этой игре рассказывает так: «Все это — игра в выдуманную страну. Класс, наверное, 8-й. Название Арканар было взято у АНа, он придумал его гораздо раньше. В игре участия не принимал — сидел в Канске. Или в Москве».