Письма. Рабочие дневники. 1942–1962 гг.

Волей судьбы мне была предоставлена возможность изучить один из трех языков Востока — японский, корейский или китайский. Выбор за меня сделал преподаватель, майор Тильман, сказав, что у меня идеальное китайское произношение. Дело в том, что за две недели до поступления в «Школу военных переводчиков восточных языков», сокращенно ШВПВЯ, мне своротили скулу на зональных соревнованиях по боксу в Туле. Все это время я питался размоченными в ситро сухариками, рот только приоткрывался. Возможно, всё, что я говорил по-русски, действительно, сильно смахивало на китайский, — майору было виднее.

Между прочим, из ШВПВЯ вышел знаменитый писатель-фантаст Аркадий Стругацкий. Он преподавал японский язык. Это был удивительно красивый, подтянутый капитан.[40]

Встречается в записках М. Демиденко и описанный АНом Ди-Фун-Тан.

ИЗ: ДЕМИДЕНКО М. ЗАПИСКИ ЧЖУНГОХУАИСТА

Разговорный вел капитан Дин Футан, который говорил «на картавом» китайском языке, ибо был родом с юга.

— Странный русский языка, — говаривал Дин Футан. — Один сапог, но почему-то два собака?

Он очень любил русские народные песни, пел на смешном пинрашен: «Солнце юла и мэй юла, цзай мая фанцзали темно».

— Ничего, — успокаивал он, когда мы не понимали его наречия. — Мао говорит так же, он хунаец, когда будете его переводить, моя вспомните!

Пророческие слова! Лично я переводил Мао Цзэдуна семь раз. Это была чудовищная работа, и даже не потому, что я мог не уловить оттенков в его речи, а он любил изъясняться аллегорически: голос у него был приглушенный, видно, специально говорил тихо, отчего ты напрягался, как при столбняке, — того гляди, порвутся мускулы. Мы, канские переводчики, оказывались кое-где лучше тех, кто учился в Военном институте иностранных языков, — мы были практиками. Это было нашим преимуществом.

<…>

В 1948 году шла борьба с космополитизмом. На занятиях по марксизму-ленинизму нам зачитывали статьи, и мы кого-то на комсомольских собраниях осуждали, уже не помню кого и за что. Массовое всесоюзное партийное мероприятие врезалось в память двумя фактами.

Первое — из нашей «Школы военных переводчиков восточных языков» убрали всех преподавателей иностранцев — корейцев, китайцев.

Убрали бы и японцев, но их не было. Демобилизовали земляка Мао Цзэдуна — капитана Дин Футана, Мы его очень любили. Он был славным стариком, по профессии кондитером. Дин уехал на Сахалин, поступил работать в ресторан, где стал делать изумительные по вкусу торты. Мир узкий, слухи о его кондитерских изделиях доходили и до Академии полковника Налбандова, тем более после 37 года он, по-видимому, был единственным китайцем на Сахалине.

АН ошибочно именует «китайца-разговорника» Ди-Фун-тан. Слишком кратковременно они были сослуживцами. На самом деле его звали Дин Футан (или в орфографии того времени Дин Фу-тан). Насколько характерна такая неумышленная перестановка согласной «н» говорит тот факт, что правнучка Дин Футана сделала в интернете ту же ошибку, что и АН более полувека назад, но именно благодаря этой ошибке мы нашли родственников капитана. Часть их воспоминаний помещена ниже, фотография Дин Футана — во вклейке.