Письма. Рабочие дневники. 1963–1966 гг.

АН пишет: «Он [Мелентьев, директор „Молодой гвардии“] нам спокойно объявил, что совещание в ЦК ВЛКСМ будет в июне». Совещание действительно состоялось в первой половине июня. Но, к сожалению, вместо ожидаемой писателями-фантастами полезной, действенной, встречи, вместо решения вопроса с журналом фантастики, других насущных проблем, прошла очередная культуртрегерская «накачка»… Вот как вспоминает об этом БН:

У АНа никаких записей об этом нет. Но я там тоже был, воспоминания смутные и неприятные: мы, фантасты, старые и молодые, сидим в ампирном зальце и ждем, — распахивается огромная дверь, — все (в едином порыве) встают, — стремительно входит, в сопровождении двух молодых штурмфюреров, тощий, страшный (жуткие отеки под глазами) Лен Карпинский (тогдашний секретарь ЦК ВЛКСМ), и с ходу, без всякого вступления, резко, неприязненно, начинается накачка — как именно надлежит нам, фантастам, исполнять решения партии и правительства и почему наша критика капитализма недостаточно наступательна. Фантасты блеяли в ответ что-то покорно-просительное насчет журнала и нехватки издательств, благодарили за неопределенные обещания. Никаких деталей и эмоций не помню, кроме ощущения стыда и неловкости за себя и за всех. Много лет спустя мне сказали, что Карпинский был из прогрессивных и «левых» (как их тогда называли), и я, помнится, подумал: ну-ну.

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 29 МАЯ 1963, М. — Л.

О! Раб Машины! Барб аль-Нат эль-Струг!

Отвечаю с некоторым запозданием, потому что только что вернулся из двухдневной командировки в Харьков, где мы — Днепров, Громова и я — выступали перед Харьковским об-вом любителей фантастики. Очень здорово было. Подробности при встрече, но наперед скажу — нас шибко знают и любят. Ну-с, сие письмо последнее, после чего жду твоей телеграммы. Поработаем до пятнадцатого в Москве, затем поедем в Л-д. Жду телеграммы с указанием вагона.

Передай Травинскому, что статью его очень ждут. Нет публицистики, а она вот как нужна. Я всех знакомых поставил на ноги, заставляю писать.

Я очень просил тебя разыскать, в каком номере «Юма» была статья Стиля. Найди, номер только требуется, понимаешь? Хотя бы за какой месяц на худой конец. Статью мечтают в «Мечте» перевести и напечатать.

Ленка с детишками уехала, Ек. Евг. и Ил. Мих.[46] уезжают утром первого. Поработаем смачно. Сма-а-а-ачно! Даешь! Наср… на начальников! На абордаж! Сарынь на кичку, а также на все, что понадобится впредь! Судя по запискам, которые я получил в Харькове, всем очень нравится «Попытка к бегству». Благодарят, просят еще.

Пока всё. Нынче 29-е, след. через три дня увидимся, твой Арк. Целую и пр.

АБС действительно съехались в Москве для работы над будущим ТББ. Следующие два письма — уникальны: они написаны обоими братьями и адресованы матери. Благодарим Анта Скаландиса[47] и Марию Стругацкую за возможность публикации этих писем.

ПИСЬМА АРКАДИЯ И БОРИСА МАТЕРИ, НАЧАЛО ИЮНЯ 1963, М. — Л.

Дорогая мамочка!

Пребываем в трудах, пишем новое наше, уже сорок страниц написали. Всё боимся, что не успеем. В середине месяца приедем, но к 30-му или 1-му мне придется вернуться в Москву, потому что Ленка с детишками вернется из Хосты.

Тогда я съезжу с ними в Прибалтику, поживу с ними недели две и опять вернусь и тогда опять поеду, наверное, к тебе. Мне придется работать над японскими переводами.

Живем мы ничего, регулярно, питаемся неплохо, так что не беспокойся. Ты будь осторожна, веди себя разумно, не перегружай себя разной ерундой.

Вот всё пока.

Твой любящий Арк.

Дорогая мамочка!

Как ты там? Ждешь ли нас? Мы работаем и живем неплохо. Я совсем почти поправился, остался только насморк. Арк вообще здоров как бык. Порядок дня у нас такой: встаем в 9-10 часов, завтракаем чаем с бутерами, работаем до Зх-4х, потом либо готовим обед сами, либо идем в столовую. Возвращаемся, еще часок-другой работаем, и всё. Вечером кто-нибудь приходит из ребят, или мы сами идем в гости. В общем, всё хорошо. Приедем мы к тебе под крылышко числа 17-18-го. У Аркашки стало здорово. Квартира совершенно преобразилась — линолеум, новая современная мебель — блеск. Я этого совершенно не ожидал и вначале даже слегка остолбенел, но теперь уж привык.

Напиши нам тоже, как здоровье и вообще. Адке передай привет, скажи, что жду ее. Впрочем, когда это письмо придет, она уже, вероятно, уедет сюда.

А эликсир я попиваю регулярно. Надо сказать, он не успел настояться — жидковат, мед осел хлопьями, но ничего! Горький, как пиво — значит, хорошо.

Крепко целую, твой Б. Стругацкий.

ПИСЬМО АРКАДИЯ И БОРИСА МАТЕРИ, 10 ИЮНЯ 1963, М. — Л.

Дорогая мамочка!