Письма, рабочие дневники. 1967–1971 гг.

Как и рабочий класс, как и крестьянство, научная интеллигенция представляет собой вполне определенную производительную группу общества, что определяется современной ролью науки как производительной силы. Эта группа имеет свою психологию, свои духовные и материальные запросы, своих глашатаев в мире литературы и искусства. Она испытывает влияние других социальных групп, сама влияет на них и не отграничена от них резко. Не защищена она и от влияния мещанской идеологии: фигура хорошего работника, но мещанина и прохвоста, столь же нередка среди интеллигентов, как и, скажем, среди рабочих и крестьян.

2. Современная массовая научная интеллигенция представляет собой явление, еще невиданное в истории, и может быть есть смысл рассматривать ее как следующую ступень в развитии общества к коммунизму — как самый передовой, самый развитый, самый революционный отряд советского общества, вобравший в себя всё лучшее, что есть в других трудящихся классах. Если мы согласимся с тем, что мещанское, буржуазное мировоззрение, питаемое самыми низкими биологическими и социальными инстинктами, действительно представляет угрозу для коммунизма, то научная интеллигенция может служить неким приближением к человечеству будущего, а отношение ее к миру, к труду, к культуре — моделью отношения к этим категориям коммунистического человека. И отсюда вытекает необходимость воспитывать в каждом члене современного советского общества черты, присущие интеллигенту.

Будем говорить откровенно: для этого делается еще слишком мало. Не знаем, что нужно сделать, чтобы исправить положение. Вероятно, начинать нужно с образования, потому что опыт показывает, что образование лежит в самой основе воспитания. А в образовании всё начинается с педагога, с учителя. Государству следует выдвинуть и всячески, пропагандистски и материально, законодательно и морально, поддерживать тезис: педагог является в стране самой главной профессией, педагогу — всяческое материальное стимулирование, все партийные и административные работники прежде всего отвечают за образование, а потом уже за остальное, в том числе и производство. Это первая половина проблемы. Вторая половина — сама фигура педагога. Уровень квалификации и интеллигентности педагога в массе должен быть доведен до уровня передового научного интеллигента. Интеллигент — лучший, идеальный образец работника воспитания: с огромным кругозором, сомневающийся, ищущий, насмешливый и внимательный. Более всего любящий свое дело и потому хорошо защищенный от инстинктивных порывов, достаточно знающий, чтобы правильно выбрать основные принципы жизни, и достаточно умный, чтобы не превращать эти принципы в догму в изменившихся условиях. Воспитание воспитателей — проблема не только очень сложная, это проблема, требующая для своего решения многих лет упорной и последовательной работы. Чтобы решить эту проблему, потребуются десятки лет, огромные средства и все новейшие достижения психологии, педагогики, социологии. Воспитание человека всегда было великим ИСКУССТВОМ, со своими шедеврами и со своими гениями, вроде Ушинского, Корчака и Макаренко. Теперь задача сводится к превращению искусства в науку, и решать эту задачу надо начинать уже сейчас.

Всем очевидна роль средств массового воспитания: литературы, кино, телевидения. Недоучкам, трусам, серым людям здесь не место. Здесь тоже нужны настоящие интеллигенты. Хотя бы для того, чтобы правильно переводить известное изречение Маркса: не «искусство должно быть понятно народу», а «искусство должно быть понято народом»[27].

3. Для человека с широким кругозором и с психологией, наименее тронутой мещанской заразой, то есть для интеллигента, особенно молодого, авторитета места не существует. Он чутко улавливает любую фальшь и любую алогичность плохо убежденного или серого «властьимущего» и в лучшем случае потихоньку посмеется, а в худшем — разочаруется и плюнет.

Для научной интеллигенции реален только авторитет знания, увлеченности работой, подкрепленный постоянной готовностью отстаивать свои принципы хоть перед господом богом. Начальник, обосновывающий отказ от своих принципов или от необходимых действий ссылками на туманные высшие соображения или на указания свыше, может быть и не будет осужден научной молодежью (она охотно соглашается, что ничто человеческое нам не чуждо), но авторитетом пользоваться не будет никогда. Начальник, потерпевший поражение от вышестоящих дураков, может рассчитывать на солидарность научников-подчиненных, если они уверены в его принципиальности.