Письма, рабочие дневники. 1967–1971 гг.

В. Сапарин, например, заметив, что в борьбе участвуют на нашей стороне лучшие умы человечества, в том числе и прогрессивные зарубежные писатели-фантасты, писал далее: «У советских литераторов по сравнению с ними есть, однако, принципиальные идейные преимущества. Если те, критикуя, пусть в самой острой форме, античеловеческую сущность капиталистического мира, нередко не находят реальных путей социального прогресса человечества, то строители коммунистического общества видят ясную перспективу. И позиции, с которых мы рассматриваем социальные процессы, знание законов общественного развития позволяют с необходимой глубиной проникать в запутанный подчас клубок противоречивых тенденций современного мира и приходить к верным, исторически обоснованным выводам. Это является основанием и для правильного социального прогнозирования в нашей научно-фантастической литературе».

В последнее время в печати появились резко противоположные отклики на новые произведения братьев Стругацких, а в литературных кругах недавно прошло обсуждение таких произведений, как «Второе нашествие марсиан», «Улитка на склоне», «Сказка о Тройке», «Обитаемый остров».

Характерно, что Стругацких некоторые готовы поднять как своеобразное знамя, как этаких страдальцев за «философскую» идею, к которым и критика, ранее немало доброго отмечавшая, стала вдруг пристрастной и предвзятой. Начинали они, как многие из фантастов, с космических приключений, но начинали лучше многих. Сочный и пока еще не засоренный псевдокосмическими терминами язык, несколько грубоватый юмор, умение найти точные детали, живые черточки для своих героев выделяют даже ранние книги Стругацких из потока подобной литературы. Их Следопыты, мужественные и всё умеющие делать, высокоорганизованные и при всем при том просто озорные ребята, запоминаются как хорошие друзья. Пожалуй, по-человечески близка и понятна вспышка Антона-Руматы («Трудно быть богом»): нелегко сдерживать себя, когда на твоих глазах уничтожается все светлое, мыслящее, когда душная мгла фашизма неотвратимо наваливается на ничего не подозревающий народ. Трудно быть богом, «добру и злу постыдно равнодушным», если ты человек. (Хотя и непонятно, что это за средневековый фашизм и почему Антон и его друзья должны сдерживаться и не вмешиваться?) Мужественный и честный Саул Репнин из «Попытки к бегству» словно бы предостерегает: «В будущее — не дезертируешь от сегодняшних битв, за будущее надо бороться».

Немало ярких и оптимистических страниц о будущем написали Стругацкие. Но постепенно, от книги к книге все менее привлекательным становится будущее, которое рисуют Стругацкие. В «Далекой Радуге» довольно симпатичные молодые ученые… жулики, которые ради своих — научных, правда — увлечений готовы оставить всю планету без энергии. И некоторая грубоватость героев, которую у «ранних Стругацких» можно бы расценивать как одну из привлекательных «земных» черточек, оборачивается от недостатка чувства меры примитивом. И надуманный, из пальца высосанный морально-этический конфликт: кого спасать — ученых ли, чьи знания очень нужны планете, или детей. Трижды прав Ю. Котляр, который замечает в своей критической статье, что при любом общественном строе такой конфликт решается однозначно, не то что в коммунистическом будущем.

«Хищные вещи века» — повесть-«предупреждение». Кого и о чем она предупреждает? В статье «Будущее человечества через призму фантастики» («Коммунист», № 12, 1967 г.)

В. Сапарин пишет: «Может быть, человечество вообще предупреждается, что любое общество, достигшее материального изобилия, рискует оказаться во власти „хищных вещей века“? Об „опасности“ материального изобилия для человечества, как иногда приходится слышать? Беде, которая зависит не от социальной структуры общества, а от „человеческой натуры“?

В основе подобных взглядов лежит немарксистское, ограниченное представление о путях развития человечества».

Некоторые из поклонников творчества Стругацких вполне резонно утверждают, что фантастику совершенно напрасно отождествляют с литературой о будущем, что фантастика может и должна заниматься и проблемами прошлого, и проблемами настоящего. Одна из заслуг Стругацких, по их мнению, в том и состоит, что они расширили окно в мир настоящего и в мир прошлого.

В таком случае возникает вопрос: о каком настоящем и каком прошлом пишут Стругацкие? И какие же «главные нравственные проблемы современности» видят писатели, представляющие общество, которое строит коммунизм?

Разгул машин, все пожирающий и подавляющий в бесчеловечности своей технический прогресс («Улитка на склоне»)? Страшную силу вещей над опустошенными душами людей («Хищные вещи века»)? Массовое оболванивание людей при помощи довольно примитивных технических средств и во имя каких-то неясных целей («Обитаемый остров»)?

Авторы могут возразить: какое, мол, это имеет отношение к нашему обществу, к нашей борьбе? Это всего лишь наши догадки, наши субъективные оценки технического прогресса!