Письма, рабочие дневники. 1967–1971 гг.

Мы уже не раз отвечали на этот вопрос, а потому нам придется повторяться. В фантастике нас привлекает прежде всего то, что она является идеальным и пока единственным литературным орудием, позволяющим подобраться к важнейшей проблеме сегодняшнего дня. Такой проблемой является будущее и его вторжение в настоящее. Безвозвратно ушло время, когда будущее казалось чем-то условным, неопределенным, оно перестало неясно маячить за далекими горизонтами, оно придвинулось вплотную и уже запускает свои щупальца в недра настоящего. Стало невозможно жить и работать ради будущего, а умереть в настоящем. Семена, посеянные утром нашей жизни, восходят теперь даже не к нашей старости, не вечером, а в полдень. Столкновение с иными цивилизациями, генетическая революция, Великий Потоп информации, День Страшного Суда — ядерная война, — всё это стало реальным фактором жизни одного поколения. Ситуация совершенно новая, прежде неизвестная человечеству, не исследованная ни наукой, ни литературой. И поскольку речь идет о литературе, заниматься этой проблемой пока может только фантастика. И только она этой проблемой и занимается.

3. Рэй Брэдбери как-то сказал, что в девяти из десяти фантастов, внимательно всмотревшись, вы непременно обнаружите моралиста. Вам, судя по всему, тоже не чужда эта ее морализаторская роль. Но при таком подходе фантазия нередко сковывается заранее придуманной схемой, в лирическом чувстве, даже вполне искреннем, появляется нажим, оттенок «показательности». Встречаете ли Вы в своей работе такого рода затруднения?

Нет, пожалуй, не встречаем. В процессе работы мы создаем и рассматриваем различные варианты обществ, различные варианты будущего, словом — различные миры. Мы конструируем эти миры по законам, вытекающим из существа стоящей перед нами литературной задачи, по законам, не имеющим, как правило, отношения к понятиям «хорошо-плохо». И уже только потом, когда мир уже построен, мы действительно зачастую оцениваем его, «наводим на него мораль» с точки зрения настоящего или с точки зрения идеального мира, как мы его себе представляем. Брэдбери, вероятно, прав. Большинство фантастов занимается конструированием миров, а когда мир построен, трудно удержаться и не оценить его. Да и зачем удерживаться?

4. В современной фантастике очень часто и очень резко разделяются сюжет, приключения, действие, с одной стороны, и философская концепция. Вообще фантастика сегодня все больше претендует на философичность. Но гармоническое совпадение концепции и действия не так уж часты. Вероятно, очень трудно найти сюжет, который одновременно содержал бы и концепцию, был ею. Некоторые Ваши произведения («Попытка к бегству», «Трудно быть богом», «Понедельник начинается в субботу» и др.) в этом смысле построены очень искусно. Тут, видимо, важен сам путь поиска. Интересно было бы услышать, как формируется Ваш замысел, как идет работа, короче, как Вы сводите концы с концами?

5. Продолжение предыдущего вопроса: в начале работы что для Вас главное — занимательная ситуация, происшествие с возможностью фантастической его интерпретации, мелькнувшая сцена или логическая модель, наметка общей идеи? Что именно больше всего побуждает писать то или иное произведение?