Письма, рабочие дневники. 1967–1971 гг.

1. Сегодня был в Лендетгизе, получил там деньги за М. Выдали 255 рупий с какими-то там дирхемами. Это, как я понимаю, аванс, 25 проц. По-видимому, редакторше перед отпуском так и не удалось собрать сборник целиком, и с одобрением, сам понимаешь, образовалась задержка. Ничего. И то хлеб. Не пито, не едено. Вот уж не ожидал! Тебе должны перевести на сберкнижку до (как они сказали) 16-го с. м. Если ты срочно вышлешь мне справочку насчет детей, то я, может быть, еще успею снести туда, и денег будет, натурально, больше. Около кассы общался с директором — Николаем Антоновичем Морозовым. Он выразил нам свою благосклонность. («Как там братишка твой, а?..») Эх, к этому бы директору да тебя бы под бок! Цены бы этому содружеству не было! А уж что зелененьких…

2. Получил (как и ты, вероятно) письмо из «Уральского следопыта». Я лично немедленно отписал, что а). Не возражаю против ЧиП, но прошу в конце проставить дату написания — 1958, Ленинград; б). Есть у нас еще один старый, нигде почти не публиковавшийся рассказик — «Спонтанный рефлекс» называется, так не хотите ли? А вдруг пофартит? Зелененькие там, потиражные, сам понимаешь…

3. Как там у вас дела в Москве? Что слышно с высокой трибуны? Я с трепетом читал доклад Маркова, но вроде бы пока пронесло.

Вот пока и всё. Крепко жму ногу, твой [подпись]

P. S. Леночке привет!

5 июля АН пишет заявку в «Молодую гвардию» на ПНО. В архиве АБС сохранился ее черновик.

Из архива. Заявка на ПНО (черновик)

Предлагаем вниманию редакции нашу новую научно-фантастическую повесть «Пикник на обочине». Время действия повести — наши дни, место действия — небольшой городишко второстепенной капиталистической страны типа Канады или Австралии. Сюжет повести сводится к следующему.

Земля внезапно оказалась объектом посещения представителей иного разума. Пришельцы высадились в нескольких точках планеты, пробыли на Земле с десяток дней и, не вступая в контакт, исчезли так же неожиданно, как и появились, оставив после себя обширные районы — так называемые Зоны Посещения, — представляющие настоящие сокровищницы удивительных загадок и опасных тайн. Зоны эти, конечно, становятся объектом самого пристального изучения, ученые всех стран пытаются воссоздать облик пришельцев, разобраться в причинах их появления, извлечь полезное из того «мусора», который остался на месте стоянок представителей сверхцивилизации Космоса. Но одновременно Зоны Посещения привлекают внимание и темных сил человеческого общества: военно-промышленные комплексы кап. стран, частные фирмы, анонимные компании жадно присасываются к «кладовым загадки», стремясь вопреки международному законодательству урвать кусочек и для своих целей. Возникает новая профессия — сталкеры; это люди (как правило, местные жители), которые, рискуя жизнью, пробираются в Зону, тащат оттуда таинственное и опасное, а затем сбывают хабар темным дельцам. Герой повести — сталкер. Повесть рассказывает о его тяжелой судьбе в мире частной инициативы, искаженном вторжением извне.

В настоящий момент закончены вчерне три из задуманных четырех частей повести. Часть вторая, как наиболее, на наш взгляд, характерная, прилагается.

Предполагаемый объем повести 8 а. л. Рукопись может быть предоставлена через 6 месяцев после заключения договора.

Письмо Аркадия брату, 6 июля 1971, М. — Л.

Дорогой Борик!

Известия, которые ты мне сообщаешь, служат именинам сердца и душевному утешению брата твоего. Хотел бы я тоже порадовать тебя чем-либо подобным, да нет, нетути ничего даже отдаленно похожего. МолГв молчит, не телится. Съезд[233] прошел мирно и скучно, да оно и слава богу. Правда, говорили, будто Евтушенко хорошо выступил, но сам я не слышал и еще не читал.

Не обходит нас бог и неприятностями. Недели две назад на философском факультете МГУ выступил с докладом (или лекцией?) «О некоторых ошибках в истолковании русской философской мысли» некий подонок Щипанов. Там он, между прочим, нес поименно троих: Твардовского — за неправильные концепции относительно революции, допущенные в «Новом мире»; Карякина — за какие-то мысли относительно Радищева; и нас с тобой за какой-то роман (какой — я не смог выяснить), названный во всеуслышание антисоветским. Такие дела. Этот Щипанов — старый гад и сажальщик, один из верховодов в институте философии АН. Такие дела.

Письмо твое в «Уральский следопыт» полностью одобряю. Сам тогда уж писать не буду, а то жирно им очень.

Справочку о детях, видимо, уже не успел я выслать, это у нас сейчас весьма сложно, понеже домуправление где — никто не знает (ходят слухи, что оно попряталось в связи с тем, что в наших домах с апреля отключили воду и обещались пустить только в сентябре, да нет вот, пустили позавчера, суки, а домуправление все не возвращается).

Вот пока всё. Крепко жму и целую, привет Адке,

твой Арк.

Письмо Бориса брату, 20 июля 1971, Л. — М.

Дорогой Аркашенька!

Долго не отвечал — надеялся на какие-нибудь существенные новости. Однако таковых не обнаружилось. Поэтому просто отчитываюсь.