Читаем Письма, рабочие дневники. 1985–1991 гг. полностью

Фантастика обостряет сюжет, а Измайлов любит острые сюжеты. Он умеет создать для своих героев экстремальные ситуации и без всякой фантастики, средствами вполне реалистическими. Тут главное, чтобы герой не знал ни минуты покоя, чтобы поток событий швырял его и так и этак, беспощадно перебрасывая от одного житейского рифа к другому, чтобы галдела вокруг шумная толпа граждан квартиросъемщиков, или Дедов Морозов, или каких-нибудь гидр-гидшгидов женского пола… Сюжет всегда закручен до отказа умелой и решительной рукой, так что герою (и читателю вместе с ним) приходится успевать поворачиваться, чтобы не отстать от событий. (Это — чудесное свойство всех повестей Измайлова, к сожалению, оно не часто встречается в нашей молодой прозе.)

Герои Измайлова все как на подбор молоды. Это та самая нынешняя молодежь, которая к тридцати годам успевает перебрать пять профессий, трех спутниц жизни, десять мест работы, пятнадцать тысяч друзей — и странным образом ничему толком не научиться и ничего толком не понять в жизни. Главные герои Измайлова не блещут никакими особенными достоинствами, но они безусловно честны, они надежны, они дьявольски симпатичны. При этом они неустроены, непрактичны и сами толком не знают, чего им хочется.

Впрочем, они никогда и нигде не пропадают. Да и чего ради пропадать? Ведь мир вокруг, по сути своей, так интересен, забавен, так добр! Во всей книге читатель не найдет ни единого безусловного мерзавца, подлеца, негодяя, но зато он обнаружит целую толпу диккенсовских персонажей. Строго говоря, все без исключения герои Измайлова — диккенсовские персонажи, нелепые, забавные, каждый со своей «загогулиной», каждый чудак чудаком и при этом искренне полагает чудаком не себя, а соседа.

В этом мире всегда торжествуют юмор и смех. Причем не желчный юмор и не ядовитый смех. Никакой горечи! Так смеются и шутят над теми, кого любят, на кого можно рассердиться (дело житейское), но всегда готовы простить, потому что ясно же — все люди славные существа, даже те из них, кто не умеет быть славным. Так смеются (посмеиваются) в дружной семье или в старой доброй компании с многолетним стажем.

И смех побеждает. В мире Измайлова смех побеждает всегда и всё и всех.

Пестрый, яркий, знакомый и странный мир… Мне кажется, сейчас Андрей Измайлов представляет собою вполне самостоятельное явление в нашей молодой литературе. Он, пожалуй, один такой — совершенно ни на кого не похож, никому не подражает, совершенно оригинален в своей литературной манере и в своем виденье мира. И как такое самостоятельное явление, он, безусловно, заслуживает, на мой взгляд, самого профессионального и тщательного разбора и анализа. О нем, безусловно, будут писать. А пока его надобно издать. И чем скорее, тем лучше, — и для него лучше, и для издательства, и для читателей.


Вообще в этом году много предисловий БНа к публикациям «семинаристов». В февральском «Литературном Киргизстане» (к А. Щеголеву), в мартовском казахском «Просторе» (к А. Карапетяну, А. Измайлову, А. Столярову), в августовском питерском «Костре» (к А. Тюрину и А. Щеголеву). В ленинградском отделении «Советского писателя» — целый сборник молодых авторов «День свершений», к которому БН пишет предисловие «Что такое фантастика?»…

В середине января АБС встречаются в Репино — они дописывают ОЗ.

Рабочий дневник АБС

[Записи между встречами]

Юлии-Клавдии:

Тиберий (14–37)

Калигула (37–41)

Клавдий (41–54)

Нерон (54–68)


Из ГО восстановить для «Невы»: стр. 1–20, 193–218.


В Томске не могут найти приличную типографию. Будут печатать без ВГВ.


«Дас моторрад унтер дем фенстер ам зонтагсморген».

15.01.88

Прибыли в Репино писать ОЗ.

Сделали 4 стр. (131) 149

Вечером сделали 6 стр. (137) 155

16.01.88

Сделали 9 стр. (146) 165

Вечером сделали 5 стр. (151) 171

17.01.88

Сделали 10 стр. (161) 182

Вечером сделали 6 стр. (167) 189


Незаурядный человек хочет оставить мир иным, нежели тот, в который он явился, лучшим, обогащенным его собственным творчеством. Для этого он готов пожертвовать большей частью радостей или даже всеми радостями, которыми наслаждается человек заурядный[46].


18.01.88

Сделали 10 стр. (177) 200

Вечером сделали 5 стр. (182)

И ЗАКОНЧИЛИ ОЗ НА 205 СТР.

19.01.88

Обдумывали ЖвМ-С.


1). Мы не верим людям, профессионалам, лит<ературному> вкусу.

2). Мы готовы принять участие в восстановлении здания Ф<антастики>, но не плечом и ногой, [1 строка нрзб]

3). Мы понимаем, что перестройка необходима, но начинать надо с того, что заменить всех.


Писали ответ Федорову.

20.01.88

Написали начало ЖвМ-С.

Вечером Б. уехал за рукописью.

Перейти на страницу:

Все книги серии Стругацкие. Материалы к исследованию

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее