Письма, рабочие дневники. 1985–1991 гг.

Шестой номер рижского журнала «Даугава» публикует интересный материал. В письме в редакцию автор письма сообщает о партийном взыскании, полученном им за «потерю политической бдительности, выразившуюся в попытке размножить книгу идеологически вредного содержания» — «Гадкие лебеди». Поскольку этот роман был в 1987 году опубликован в журнале «Даугава» под названием «Время дождя», А. Кладовщиков просит выдать ему справку об этой публикации, для снятия вышеупомянутого взыскания.

Ниже напечатана справка: «Дана настоящая Кладовщикову А. В. в том, что опубликованный нами роман Стругацких „Время дождя“ („Даугава“, 1987 г.) имел ранее название „Гадкие лебеди“». Редколлегия журнала выражает возмущение действиями партийных чиновников и надеется, что «их время окончательно кануло в прошлое».

24 июня АНу пишет Владимир Савченко.

Из архива. Письмо АНу от В. Савченко

Аркадий-джан!

До чего же меня тронуло это «Ты меня любишь?». И хоть, как я понял, ты был малость поддатый, но все равно.

Нам не стоит сомневаться друг в друге. Вычеркни меня, себя, Бориса — кто остается-то? В общении с остальными надо переходить на четвереньки. Так что какие мы ни есть разные — с норовами, амбициями, настроениями, — мы заодно, ибо такова природа вещей.

«…И сам Николай Хрисанфыч Рыбаков положил мне вот так руку на плечо (интермедия Счастливцева) и сказал: ты, брат, да я, брат… умрем, брат!»

И замечательно, что, когда мне не приходит в голову отнестись к тебе, подсказывают другие. Вот и с этим делом: нашли, в сам деле, авторитетных «ядерщиков» братьев Стругацких! А куда денешься? Сидели мы с этим Ярмышем, гл. редактором, гадали: дать физикам — на зарубон. Значит, фантастам… кому? Он считает, что ваше имя произведет достаточно гипнотическое действие на «лит». Дай-то бог.

Когда в мае мне вернули из «Сов. писа» рукописи с твоей (и еще двумя) рецензией, я читал ее — с удовольствием, но и с обидой не только за себя, но и за тебя. Ты им все расписываешь по высшему классу, с глубоким пониманием и знанием Мастера — а я читаю и морщусь: перед кем он бисер мечет!

Потому что после маститого профессионала Стругацкого дали на зарубон некоему Ст. Гагарину. Сей Гагарин-не-тот в январе-86 в Голицыно набился на знакомство, выражал восхищение романом «За перевалом», «Откр. себя», чем-то еще — ценитель. Осенью 86-го, после Чернобыля, когда я ему в том же Голицыне показал «Штормовое предупреждение», он возбужденно орал: «Надо поднимать людей! Я к маршалу пойду!..» — у него маршал знакомый.

А осенью следующего года, когда в «Сов. писе» решалось его включение в план-89 тиражом аж 30 000 и намекнули, что надо сделать, он обгадил вещи любимого автора, как с дерева. Рецензия просто воняет. А затем для полной компенсации Стругацкого дали еще совершенно неведомому мне Ткаченко.

В общем-то хрен с ним. В мае я подписал верстку «Похитителей», к сентябрю книга будет. «Пятое измерение» та же «Радуга» выдала этой зимой в трех номерах. Но противно, что без необходимости испачкался об «Сов. пис», да еще тебя в это дело втянул.

А в мае ты зря на мое душевное «Ну, как ты?» буркнул по телефону «Тринадцать». Мог бы я дохромать и к тебе — но вспомнилось, что в прошлом году ты общался со мной с матерком (что я лично по отношению к гостям никогда не практикую), и расхотелось. Может быть, и напрасно. <…>

Ну, обнимаю тебя

[Подпись Савченко]

Вспоминал о посещении АНа в это время и другой известный писатель — Владислав Крапивин.

Из: Крапивин В. След ребячьих сандалий

<…>

Дома у Аркадия Натановича, на проспекте Вернадского, я был только раз. Причем я не просто в гости зашел, а с каким-то делом от «Следопыта». Аркадий Натанович жаловался на хвори. Извинился, что не может угостить коньяком и вынужден ограничиться газировкой. Посидели, поговорили о делах в издательствах, поругали редакторов. Он вдруг спохватился: что подарить гостю?

— Да что вы, Аркадий Натанович, у меня все ваши книги есть!

— Жаль. А то я хотел тебе вот эту… — И достал «Обитаемый остров» в пунцовой обложке детлитовской приключенческой библиотеки — в «рамке».

— А вот этой как раз нет! То есть была, но дал почитать — и…