Письма Рафаилу Нудельману

Структуры. Пожалуй, начать следует с того, что классический детектив подразумевает вселенную Лапласа; ретроспективное познание в нем полностью, до конца выполнимо. Это инвариант всей такой литературы; и только методы были различными, – например, отец Браун Честертона[33] буквально мог «вселяться» в душу преступника, то есть совершал ретрогноз в плане ДУХА; Холмс действовал с помощью «дедукции», а точнее, научной индукции, реконструировал прошлое как археолог по раскопанным находкам: в обоих случаях это было возможно на 100%, – и в этом, конечно, высшая точка фантастичности этого инвариантного принципа, поскольку это невозможно. Второй тип, о котором Вы пишете (например, многочисленные книги А. Кристи), является лишь разновидностью вышеприведенных вариантов, поскольку их принцип таков: данных для реконструкции, как «понимающей» (через «душу»), так и «объясняющей цель» (научно), слишком МАЛО, и последующие преступления поставляют дополнительные данные; этот принцип можно усложнять. А можно вводить новые данные, которые одновременно приносят дополнительно и информацию, и ДЕЗинформацию, это типичный ретардационный прием. (Согласен, что структура течения времени тогда изменяется, возникают петли, возвращения, но мне представляется, что эта чисто формальная сторона не является главной, что это не наивысший метауровень описания: наивысший в моем разумении предполагает интеграцию структур как носителей смысла, то есть я ищу МОДЕЛЬ вселенной, представленной в книге, и не беспокоюсь о том, проявляет ли одна ось (в данном случае – темпоральная) те или иные выкрутасы, поскольку она сама эту вселенную не определяет.) Наконец, Дюрренматт пытался вводить в классическую детективную парадигму «хаос»: но это, он понимал проблему правильно, это КОНЕЦ детективной повести, – коль скоро ХАОС воздействует на «данные» и на их восстановление, то нет и безошибочной реконструкции! Мне пришла сейчас такая мысль. Совершено убийство; гениальный детектив в «классическом» стиле находит виновника; и в конце оказывается (хоть найденный обвиняемый и признался!), что он не убивал, потому что испугался или всыпал не тот порошок, не отраву (потому что ОШИБСЯ, например), одним словом, НЕ ОН, а кто-то другой, «случайно», со стороны, под моментальным импульсом, что-то такое сделал. (Весьма вероятно, что этот сюжет уже описан, и не исключаю даже того, что я сам это когда-то читал, а коли я это забыл, уже нет разницы между собственной придумкой и воспоминанием, буквально нет: я не раз придумывал вещи, которые давным-давно уже придумал, записал и благополучно забыл.) Авторство здесь не очень важно: в этом варианте классический лапласовский образец детектива сталкивается с «индетерминистическим». Вопросы эти, в моем разумении, настолько важны, насколько детективная литература содержит какие-то данные о человеке, которые превышают ее имманентные качества, ибо эти качества вообще-то слабенькие, ведь это умственное развлечение вроде ребусов.