Письма русского офицера о Польше, Австрийских владениях, Пруссии и Франции, с подробным описанием отечественной и заграничной войны с 1812 по 1814 го

Мы были в русском лазарете в Вильне, и хвалили, и любовались, и дивились: какая чистота! какой порядок! какая внимательность к больным! В сем лазарете и самый строгий наблюдатель, кажется, не найдет ничего такого, что бы нельзя было похвалить. <…>

Дороговизна

Дороговизна в Вильне так велика, что без великодушного вспомоществования благотворительных людей люди бедные должны бы непременно исчезнуть от нужд и голоду. Друг мой! Дороговизна стоит нашествия неприятелей! Она также наводит уныние на все сердца, отъемлет первейшие потребности в жизни и погружает целые семейства в сетование и скорбь. Где делись те счастливые времена — и давно ль они были? Не более как за 100 с небольшим лет, когда за две копейки можно было купить то, что теперь купишь ли за рубль!.. Ты смеешься! Но это истина: я докажу это исторически. При царе Алексее Михайловиче несколько сот шотландцев, гонимых за веру, переселились в Россию. Гостеприимное Отечество наше приняло странников, как родных сынов. Один из них, Петр Гордон, бывший уже генерал-лейтенантом в российской службе, живя в Киеве, вел подробные записки всем своим домашним расходам. Ему понадобилось 70 аршин лучших лент; что, думаешь, он заплатил за них тогда? Поверишь ли: 1 рубль 20 копеек!.. За курицу и утку платил он по копейке; за гуся и индейку по две; а теперь все эти вещи рублевые!.. Как переменчивы времена! Но количество вещей не убавилось: отчего же так возросли на них цены? Об атом надо много толковать; однако же мне кажется, что главнейшими причинами всех беспорядков суть: мода и роскошь. Эти два чудовища делят между собою все достояния нынешних обществ.

6 апреля

«Париж взят!» Весть сия распространяется в городе. Русские в восторге, поляки — смотрят сентябрем!.. Эта весть укусила их за сердце. Площадь, где гуляют, вдруг опустела; все присмирели в домах. Известия о взятии Парижа получены с нарочным из Кенигсберга. Русские вошли в столицу Франции 19 марта 1814. Император Александр I ввел сам войска свои в Париж, а слава введет его в храм бессмертия! Думаю, однако ж, что война еще продолжится, ибо Наполеон не в руках…

7 апреля

Мы пировали сегодня у брата Владимира. Мысль, что русские в Париже, приводила всех в неизъяснимый восторг. В доме играла музыка; народ столпился под окнами. Вспомнили празднество Фрауштатское и начали бросать деньги, которые чернь хватала с неописанною жадностию. Один русский солдат с простреленною ногою замешался в толпе. Его тотчас зовут наверх. «В пользу русского раненого солдата!» — говорит хозяин и ставит блюдо, положа на него несколько червонцев. Все сыплют, и в одно мгновение собралось 250 рублей; на то же блюдо ставят стакан пуншу и все сие подносят в дар израненному воину, который, не веря глазам своим и не зная, что говорить от восхищения, молится только богу и кричит: «Ура!»

Через два дня Вильна будет освещена. Начнутся пиры и мы спешим и празднества; но война еще не кончена — и мы спешим далее. Прощай в Вильне!

9 апреля. Станция

Вырвавшись из Вильны, наполненной шумом многолюдства, стуком карет, толпами движущегося народа, радости русских, смущением поляков — о взятии Парижа, — мы поехали в Варшаву. Добрые приятели проводили нас далеко за заставу.

От Вильны до Лиды дорога лесиста; далее поля и много воды. Рощицы, перелески, деревни и господские домики я дома составляют прекрасные картины. Дорога песчана, земля камениста; климат прелестный: здесь уже сеют!.. Соловья поют полным свистом. Небо ясно, воздух чист. Природа, как пробужденная от сна красавица, сама, кажется, любуется собою! Как сладко, как утешительно действуют на душу красоты природы! Если буря зашумит в сердце твоем, выдь в поле в тихий весенний вечер: где денется грусть!.. Возвратишься домой с какою-то неизъяснимо-сладостною задумчивостию, мечтая о погасающей заре и восходящем месяце. Как милостив бог! Он всем равно позволяет любоваться картинами своего неба и утешаться прелестями весны.

10 апреля. Гродно

Гродно гораздо меньше и малолюднее Вильны; но зато окрестности ее несравненно красивее. В Вильне на одной улице увидишь больше народа, нежели в целой Гродно.

Нас перевезли через Неман; он быстр, светл и величественен. Давно ли был он пограничною рекою? Теперь русские раздвинули границы до Вислы и за Вислу; а славу свою расширили по всей земле.

Сколь удивительных, сколь неслыханных происшествий был ты свидетелем, величественный Неман! Пространно и шумно течение твое теперь; а придут, придут времена, когда сольются лета в столетия и века утекут в вечность, что и ты, река великая, сделаешься малым ручейком и, может быть, исчезнешь в глубоких песках! Но не исчезнет слава моего Отечества, слава Александра I! Не исчезнет, если История успеет передать ее векам и народам. Проснитесь, Тацит, Фукидид и Миллер! Ваш ум, ваше сердце и ваше перо необходимы для описания чудеснейших подвигов наших времен!