Письма с Дальнего Востока и Соловков

1936.ѴІІ.20—21. Соловки. № 68. Дорогая Аннуля, давно не получаю от тебя писем, и лишь на. днях пришло Олино, с обез- покоившим меня известием о болезни маленького. Сообщите поскорее об его состоянии. Издалека, при дальности и заторможенности сообщения все представляется тревожным и тяжелым. Живу я ускоренным темпом, дел накопляется все больше и все, конечно, спешные, так что не знаешь, за какое именно схватиться. Так уж я устроен, что не могу не двигаться вперед и, следовательно, не создавать новых вопросов. А ста-* рые, между тем, тоже остаются и тянутся длинным хвостом. Сейчас, вот, опять новая работа вклинилась в прежние дела. 18–го ночью вернулся из 5–дневн. экспедиции на один из беломорских архипелагов, куда ездил с целью геолого–минер, обследования. Удалось найти там ценные ископаемые: хороший облицовочный камень — розовые гнейсы, многочисленные пегматитовые жилы—полевошпатные и кварцевые, содержащие также слюду, магнетит и турмалин, недурной песок, а из растительного мира — большие запасы оленьего мха, ягеля. В настоящее время занят обработкою наблюдений, писанием докладных записок, анализами и проч., т. к. дело это промышленного масштаба. Поездка оставила сильные впечатления. Пришлось прикоснуться к коренным первозданным породам, к дикой, безлюдной природе, лазить по скалам, плавать на моторной лодке с острова на остров, спать на скалах и на оленьем мхе. Пейзаж величественный и незабываемый. Из моря выходят грибообразные шапки, или словно караваи хлеба, голые, оглаженные, с крутыми, а местами совсем отвесными берегами, уходящими под большим наклоном в море. Верхняя часть этих караваев серая — от лишаев и мхов, окаймление же прекрасного розового цвета, словно освещено прощальным лучом закатного солнца. Ho это — собственный тон гнейсовых пород, слагающих острова архипелага. Вблизи видишь, что они, эти породы, действительно розовые, от бледно–серо–розового до темнорозового. Форма этих каменных шапок внушает невольное волнение всякому, кто соприкасался с геологией: типичные бараньи лбы, напрашивающиеся по совершенству в атлас или в курс лекций, но бараньи лбы гигантские, от I км до 2 км поперечником. Древнейшие образования мира (этим гнейсам следует считать между одним и двумя миллиардами лет) соприкасаются, непосредственно переходят в молодые ледниковые— выразившиеся в бараньелобной форме, в облизан- ности поверхности, с кото рог ледник содрал все позднейшие отложения, в многочисленны: валунах, разсеянных по многим из этих островов и в ряде; ругих проявлений. А на скалах начинаются образования новейшие: выростают лишаи, белый олений мох, кое–где кустарник!, но странного вида: можжевельник, сосна, береза, вереск и др стелются здесь по самой поверхности скалы, как низкая трава травянистые же растения необыкновенно низки. Все боятся подняться над скалою, очевидно из боязни ветров. На первозданіых породах, древних как мир, на этих скалистых поверхностях, не поддающихся ни молотку, ни КНрке, ни зубилу, породах о соторые молотки плющатся как восковые, породах устойчивые даже против погоды и ничуть не разрушающихся в течение тысячелетий, на них появляются новообразования: тонкий слоі молодого торфа, признаки бо- Лйот на плоских вершинах, застойные в скальных ямках лужи дождевой воды, какие‑то зачагки ручейков, кое–где каплющих но отвесам. Картина первого цня творения! Ho жизнь сильнее всего: растения заводятся на кручах, неприступных и совершенно голых, начинают выглядывать из трещин, —корявые, прижатые, закрученные, голодные, и все же преодолевающие скудость и суровость условий, — коренящиеся неизвестно на чем, питающиеся неизвестно чем. Нет ничегс сильнее жизни, и она берет свое и завоевывает себе место везде и всегда. Нужно сказать, впрочем, что эта пустынно–величественная картина несколько нарушается южными, отвесными берегами некоторых из островов. ТУт, под отвесом, среди нагромождений валунов и скальных осыпей из обломков в I, 2, 3 метра размерами, на песчанистых отмелях уже, притаившиеся от северных ветров, завелись группы деревьев, цветут яркие и нарядные цветы. Тут растения уже оставили свою убогость, выпрямились во весь рост, раскинулись и, неприкосновенные, невидимые человеку, пользуются целосуточным светом и сравнительно теплым и мягким воздухом. Ho эти южные зеленые окаймления некоторых из островов только подчеркивают общую суровость пейзажа. Изумительные краски закатного и еле заходящего солнца придают морю розовые, пурпурные, нежно голубые тона и, кажется, словно находишься не на земле, а в сказочной стране или видишь все во сне, так оно непохоже на привычное и общеизвестное. Порою все заволакиваетоя туманом. Гремят грозы. Одна гроза была столь сильна, по здешним местам, что повредила, ударив в радиоантенну, приемник и прервала связь с Соловками. Порою, почти внезапно, начинают дуть ветры. Море покрывается барашками, плыть на моторной лодке становится невозможным, ее качает во все стороны, как ореховую скорлупку на воде. Ho столь же внезапно ветер затиха<ет, волна прекращается, начинает светить солнце своим жемчужным, призрачным светом.